Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

Литовцы от неожиданной наглости Довмонта растерялись, а затем, забыв обо всех своих преимуществах, больше думали о спасении жизней, чем о победе. Разгром был полный, княжеские дружинники и псковские ополченцы рубили врагов как капусту, завалив их телами весь берег. Кто из литовцев успел, тот бросился в реку и поплыл прочь, но лучники Довмонта, растянувшись цепью, расстреливали беглецов. Сотни мертвых тел плыли вниз по реке, волной их прибивало к берегу и островам, где они и оставались лежать на пищу воронам. Погиб князь Поторт и остальные князья, лишь один Гердень удрал с побоища с кучкой телохранителей. Что же касается потерь у Довмонта, то у него погиб всего один человек, псковитянин «Онтон, сын Лочков, брат Смолигов» (Псковская III летопись). Все остальные были живы и здоровы.

Победа была знаковая. Русское воинство вернулось домой с богатой добычей и большим полоном. Довмонт доказал, что он не только талантливый военачальник, но и то, что умеет беречь кровь и жизни своих людей. Псков окончательно признал своего князя.

Что же касается Герденя, то он не ушел от мести Довмонта, потому что по зиме князь вновь повел псковичей и пожелавших принять участие в походе новгородцев на Литву, прикончил своего недруга и, разорив значительные территории, вновь с победой вернулся домой. Причем Новгородская I летопись младшего извода отмечает довольно интересный факт: «и много ихъ повоеваша, и приидоша вси здрави». То есть опять поход очень успешный, а потери минимальные! Воистину не числом воевал князь Довмонт! Теперь уже разбойничьему литовскому племени пришлось трястись за свою шкуру, поскольку неистовый воитель мог обрушить на них свой карающий меч в любое время. На северо-западных границах Русской земли появился грозный защитник.

Но теперь взбеленился великий князь Ярослав. Ему явно пришлось не по душе, что псковичи «не посоветовались с товарищами» и, не согласовав с центром, сами выбрали себе князя. Ярослав Ярославич решил их крепко проучить, собрал полки и пошел на Псков, решив раз и навсегда решить эту проблему. Но история полна парадоксов. Как мы помним, когда беглецы из Литвы вместе с Довмонтом появились во Пскове, то именно новгородцы возжелали их крови, и только вмешательство Ярослава остановило кровопролитие. Теперь же он идет войной на этот самый Псков и на этих самых литовцев, и по логике вещей, новгородцы с радостью должны были присоединиться к его полкам. Только вот когда речь заходит о новгородцах, о логике следует забыть. Трудно сказать, почему они в этот раз поднялись против Ярослава. Скорее всего, дело было совсем не в Довмонте, его личность новгородцев интересовала постольку-поскольку. Просто они в очередной раз получили возможность вставить шпильку верховной власти в лице Ярослава Ярославича и тем самым напомнить ему, что Новгород по-прежнему город вольный и демократический. Пойти поперек центральной власти было у них в крови. По сообщению Н. М. Карамзина они ошарашили великого князя ультимативным заявлением: «Другу ли Святой Софии быть неприятелем Пскова?» Понимая всю бессмысленность похода на Псков, когда в тылу будет враждебный Новгород, Ярослав Ярославич вынужден был смириться и «отсла полкы назадь» (Новгородская I летопись старшего извода). Все вернулось на круги своя, а Довмонт укрепил свои позиции во Пскове.

Между тем новгородцам не пришлось жалеть о том, что они поддержали Довмонта, ибо на следующий год псковский князь плечом к плечу вместе с ними рубился против немцев и датчан под Раковором. Именно псковские ратники вместе с дружиной Дмитрия Переславского спасли от полного уничтожения разгромленный новгородский полк, позволили ему перегруппироваться и пойти в контратаку. Судя по всему, именно отряд Довмонта понес наименьшие потери среди русского воинства, поскольку он оказался единственным из русских князей и воевод, кто продолжил поход в Прибалтику. Остальные полки и дружины понесли страшные потери. «Много и наших избиено бысть. А князь Домант поиде в землю непроходимую, иде на вируяны и плени землю их до моря, и Поморие воева, возвратися с победою великою» (Пискаревский летописец).

Но бессмысленный поход новгородцев на Раковор имел самые печальные последствия, причем в первую очередь для псковичей, поскольку Псков в отличие от Новгорода находится гораздо ближе к орденским землям. Своими неразумными действиями вечевики добились того, что объединили против Руси всю католическую Прибалтику. Сразу же резко ухудшилась обстановка на русско-ливонской границе, отряды крестоносцев стали регулярно нападать на псковские земли, грабить и сжигать деревни и погосты.