Русь (СИ)

Стоишь в строю – уже герой;

Смеяться – так, чтоб дохли черти;

А коли пир, так пир горой!

И вот он, шумный пир честной!

Здесь радость плещется волной,

Рекой текут меды, вино!

Зарей багряною корзно

Пылает княжья, а подол

Зеленоватого кафтана

Каймой обложен золотой;

Узорны красного сафьяна

На воеводах сапоги,

И все крепки и высоки

Красавцы в синих епанчах, -

Блестят запоны на плечах!

Князь восседает, опершись

О подлокотни темных кресел;

И он хмелен, хмелен и весел,

Друзьям все чувства отдались!

Среди почетнейших гостей

Древлян властитель Лютобей

И Позвизд, Ярополка брат.

Ковши плескают и звенят;

И всеми чтимые отцы

Сидят, и толстые, как бочки,

Бояре, знатные купцы;

Блестят собольи оторочки,

Слезятся пьяные глаза;

Сапфиры, злато, бирюза;

И нет просвета на столах!

На них узорчаты скатерки,

Хлеба пышны и высоки,

На блюдах гуси и тетерки,

И розовеют балыки,

Над мясом вьется легкий пар;

И победители хазар

Икорку семгой заедают,

Вино медами запивают;

Забыты копья и колчаны,

Уста смеются да жуют!

Рабы проворные снуют;

То не мечи гремят, но чаны,

С них пена искрами летит!

И кубка нет, что не налит,

И чаши нет, что не полна;

Гуляй! Окончена война!

Песнь первая

Меньшого брата обнимает

В его палатах Ярополк;

В заморских винах знает толк

Князь Позвизд, кубки наполняет.

Но Ярополк спешит сказать

О том, что сердце болью мучит:

«Не время чаши подымать.

Над головою грозны тучи;

Хазары, Позвизд, замышляют

Опять идти на Русь войной,

Большую силу собирают;

Мы братья, встанем же стеной,

Сидеть, попрятавшись, не время, -

Что саранча, поганых племя

Пустыню стелет за собой!

Но коли вместе вступим в бой,

То рать получится не мала,

И сможем мы врага побить

И ненавистного Кайдала

В Хазарском море утопить!»

Бледнеет Позвизд, часто дышит,

Сухие губы облизав:

«Не горячись, брат, враг услышит,

Он всюду – в поле, средь дубрав,

И притаился здесь, в чертогах!

Тьма тем хазар, а нас немного,

И ты на верную погибель меня зовешь:

Скорей, скорей!

И сам бесславно пропадешь,

Не соберёт никто костей!»

Большой тревогою объятый,

Князь Ярополк глядит на брата:

- «Меча ты с детства сторонился,

Царьградской утварью играл,

И без тебя я обходился

В бою, но черный день настал,

И что я слышу? Ты же русс,

Не только русс, но, ты и князь,

У нас в роду бывал ли трус?

Кто, пал, скажи-ка, ликом в грязь?!»

Но Позвизд: «Надо обождать,

Покуда ж не пришла пора,

Придется дань Кайдалу дать,

Хоть по кунице со двора, -

Не оскудеем мы ничуть,

Все платят: кривичи и чудь,

И мы с тобою, брат, заплатим,

Так, хоть на время, мир наладим!

Смиренно станем мы молиться,

И не грешно нам поучиться

Восточной мудрости хазар, -

Русь превратим в большой базар!..»

Но слов своих же испугался.

Князь Ярополк, что тур, поднялся,

Наполовину вынув меч,

Пустил его со звоном в ножны!

И закипела гневом речь:

«Ты, Позвизд, раб и трус безбожный!

Одна ли мать нас пеленала,

Здорова ли она была,

Когда се чадо зачала?!

Ты мне не брат, ты шут болезный!»

И, пнув с пути дубовы кресла,

Так шибко двери распахнул,

Что вскрикнул Позвиздов тиун,

За лоб разбитый ухватясь!

Чернее тучи вышел князь.

Слуга бегом бежит в покой,

Где Позвизд, алееяясь рукой,

У кубков налитых сидит,

Он плачет, что-то говорит.

И стал тиун над ухом ныть:

«Тебя он хочет погубить,

Но ты умнее, ты хитрее,

Не доверяй речам злодея!

С ним выйдешь – кончишь ли добром?

Набит турецким серебром

Дворец твой, греческого злата

Полным – полно в твоих палатах,

Все потеряешь на войне!...

У братца отроки одне

С собою… Коль их перебить,

Его ж Кайдалу подарить…

Послушай, что скажу, любя,

Возьмешь княгиню за себя!

Хотя зачем тебе она,

Нужна восточная княжна,

Тебе б с Кайдалом породниться,

Тогда ни белка, ни куница

В сундук хазарский не уйдут!

Слуга твой верный, старый Блуд,

Когда желал тебе худого?!

Скорее, княже, молви слово,

Мой принимаешь ли совет?!»

Смертельно бледный, Позвизд: «Да».

Блуд вышел, крики во дворе,

И скакунов угорских ржанье.

В углу – оклады в янтаре,

Лампад тревожное мерцанье,

И видит Позвизд – смотрят лики,

Вдруг ожили, поплыли блики,

Черны, огнем пылают очи!

И князь дрожит, поднятся хочет,

Но падает, вцепившись в скатерть!

Глядит сурово Богоматерь,

Что стрелы пущенные взгляд!

И кубки падают, звенят!

Кровавым залиты вином

У князя руки. Громкий стон

Идет с оживших образов!

И дикий плач, что волчий зов.

Летит под своды закопчены!

И смотрят грозные иконы.

Глухая ночь, но степь гудит,

По ней разбросаны шатры,

Меж них – высокие костры.

И в ярком стане все не спит.

Не спят ни кони, ни верблюды,

Тревожит их дуделок рев,

А на коврах внутри шатров –

Кувшины полные и блюды,

Плоды и кушанья горой!

Взят Ярополк! Пленен герой!

И степь хазарская пирует.

Не просто было Ярополка

Связать арканом власяным,

Разбив дружину, с ним одним

Пришлось сражаться долго – долго.

И вот он, русский князь побитый,

В шатре Кайдаловом стоит,

И хан хмельной с хмельною свитой,

Густым вином ковер облит;

И Блуд с огромным опахалом

Навис над ханской головой,

Он от волненья чуть живой,

Не сводит пьяных глаз с Кайдала.

Тот поднял туфлю и скребет

Носком кривым и острым спину,

И Блуд спешит чесать хребет

И поясницу господину.

Лежат кувшины, и вожди

Лежат на шелковых подушках,

В парче бухарской жарко, душно,

И под чалмой башка гудит.

Но что ж не радостен Кайдал?