Русь сидящая

Стали дело смотреть. Мама дорогая! Кого в нем только нет. И ФСБ, и погранцы, и железные дорожники, и всякие банкиры, и большой международный аспект. Дело громкое, в телевизоре все время показывают, лично Путин ногами топал. Одна беда — основные фигуранты все в бегах, а посадили стрелочников. Наш Валентин даже и на стрелочника не тянет, мимо проходил по касательной, ему вменяли неправильно составленный договор на сумму аж в 30 тысяч рублей. Но ногами топотали, организованное преступное сообщество налицо, так что светило ему от 15 лет в строгой зоне самым решительным манером.

Уговорили пойти работать на это дело одного из лучших наших адвокатов, к тому же человека душевного и совестливого. Он сходил в первый раз к своему новому подзащитному Валентину в тюрьму, вернулся вдохновленный.

— Ну и парень! Ну и красавец! Здоровенный такой, бывший офицер, с понятиями о чести. Он смотрящего за тюрьмой под шконку загнал, два ребра ему сломал, когда тот что-то попытался ему предъявить. И на безопасное содержание потом отказался переводиться. Сказал, что сам разберется.

Работали они втроем просто отлично и душа в душу. Валентин держался хорошо, Валентина все дело в порядок привела, на любой следственный или прокурорский чих был у нее приготовлен документ, все подшито, даром что бывший мент. Я часто заезжала к ним в штаб-квартиру командования боевыми действиями и видела, как живет Валентина, а до того — Валентин и Валентина. Малюсенькая двадцатиметровая квартирка на окраине Москвы, диван, детская кроватка, стол и две табуретки. Вот уж поймали расхитителей капиталистической собственности, зашибись. Главные фигуранты дела скрылись на виллах в разных странах и континентах, а здесь, у Валентина и Валентины, царили скромность и достаток очень среднего класса. И это при том, что Валентину и Валентине было уже к сорока. Зато любовь у них неземная.

Любовь любовью, но бились они, бились и добились: перевели Валентина на домашний арест, изменили, значит, меру пресечения. Взяла тортик, поехала к нему знакомиться. Эх, девушки, а он и вправду красавец редкого мужского типа: большой такой, мускулистый, но подтянутый, морда такая интеллектуальная, однако нервный после тюрьмы, и сильно. Да оно и понятно, и объяснимо: пятнашечка его никуда от него не делась, суд-то впереди. Хотя на такую жену срываться — грех это, девушки.

Оказалось, что он совсем не может бороться системно. Сидеть на попе ровно, методично читать юридическую литературу с комментариями и всякие пленумы Верховного суда — это вообще вещь полезная, если тебя сажают. И только поначалу кажется скучно, потом вчитываешься и томами глотаешь истории всяческой судебной практики, это ж детектив, который к тому же напрямую тебя лично касается. Это работа, между прочим, довольно тяжелый труд. И конспектики, батенька, не забывайте писать, пригодятся. А для смены видов деятельности можно Чехова про каторгу почитать, или вот Достоевский в таких случаях хорошо идет. Еще можно скачать “Побег из Шоушенка”, “Зеленую милю” или любой из многочисленных “Экспериментов”, не говоря уже про бесконечный сериал “Побег”, вот он тоже методически неплохо готовит к нашей зоне, хоть и из американской жизни.

Но нет. Валентин метался в малогабаритной бетонной клетке домашнего ареста, требовал внимания, которое ему быстро надоедало, придирался к борщам и смотрел телевизор.

Валентина у нас в “Руси сидящей” почти не появлялась: она взяла на себя тонущий бизнес мужа, как-то вырулила, прошла пару кризисов, но корабль на плаву держала и даже через какое-то время занялась развитием женских образовательных направлений, и они очень неплохо у нее пошли. Заезжала к нам страшно уставшая, но по-прежнему чертовски красивая: фиолетовые глазищи на пол-лица, кожа спелого абрикоса, талия балетная, пальцы — веточки, щиколотки японские, не женщина — мечта.

Однако по-женски совершенно не счастливая. Кое-что прорывалось: деятельный на свободе муж оказался запертым в двадцати квадратных метрах быта, и это был, конечно, тигр в клетке, со всеми побочными явлениями по отношению к тигрице. Тигр в двадцати метрах одиночки. Точеную Валентину с огромными фиолетовыми глазами и с маленьким и тоже деятельным по возрасту сыном, похожим на него как две капли воды, он в расчет не принимал. А если и замечал, то в раздражительном смысле.

Через положенное время, когда прошли все процессуальные сроки, сменили Валентину меру пресечения с домашнего ареста на подписку о невыезде. И Валентин с Валентиной совсем пропали из поля зрения. Заходил их чудесный адвокат, рассказывал о развитии дела — а оно вовсю развивалось, — немного сетовал, что они перестали ему платить, но он продолжал работать pro bono, бесплатно то есть, я ж говорила уже, что он у нас совестливый и вообще молодец. Тем более что безденежье — это наш типичный случай, к нам в основном приходят люди, у которых вообще ничего не осталось.

Но ведь Валентина — вы же помните еще? — вырулила тонущий корабль бизнеса. Значит, что-то случилось.