Русь утренняя. Эпическая поэма

Среди лесов, нагорий и полян

В поречиях Дуная, Буга, Дона.

Иероним Блаженный отмечал,

Что войско рыже-белых гетов, готов

Священный храм, начало всех начал,

С собой возило в битвах и походах.

«В часы привалов, вечером ли, днём,

Псалмы в семействах Скифии читают.

Так истины живительным огнём

Они себя духовно согревают».

Написано – о Скифии Большой.

Но есть и Малая, южней Дуная.

В провинции забытой римской той

Пробилась вера новая, живая.

Там несколько веков епископат

Существовал, людские души грея.

Упоминал об этом Иорнанд,

Историк готский. В книгах Птоломея

Об этом тоже – ясного яснее.

Сюда поэт Овидий сослан был

За тон в стихах, раскованный, свободный.

Он, изгнанный из Рима, говорил:

«Какой здесь климат дьявольски холодный!»

Быть может, и поэмы перестал

Он сочинять, разгневанный без меры.

Поскольку в крае Божьем проживал,

А сам лишён был христианской веры.

Но Златоуст! Припомним-ка его,

Певца Христовой правды и свободы,

Он очень много сделал для того,

Чтоб просветить славянские народы.

В далёкие заморские края

Отправил он священника Ульфилу.

А сколько их, предполагаю я,

Таких посланцев христианских было!

Искоренялись проповеди их

Набегами язычников зальделых.

Но добрые старания святых

Давали всходы в древних тех пределах.

Ещё в народе нашем до сих пор

Преданья дух ничуть не растерялся,

Как до раскидистых днепровских гор

Андрей, Христа посланец, поднимался.

И не случайно в северных местах

Уже о вере христианской знали,

Когда в новогородских теремах

Власть от славян варяги принимали.

Историки всё чаще говорят,

Что и они кровей славянских были,

Что и варяг нам по рожденью брат.

А то зачем бы власть врагу вручили?

Подходят к Рюрику Аскольд и Дир:

«Позволь с дружиною пойти нам, княже,

Поизучать славянский южный мир,

А может быть, и цареградский даже.

Там, говорят, особою живут

Какой-то жизнью, вроде бы святою…»

И вот они в ладьях своих плывут,

И видят городок перед собою.

Они без боя завладели им.

«Как имя городку?» – «Зовётся Киев».

Удачам первым радуясь своим,

Поплыли воевать места другие.

Пробившись к морю Чёрному, они

Босфор Фракийский захватили вскоре

И за какие-то часы и дни

Всё побережье Мраморного моря.

* * *

В столице Византии плач и страх.

Жестоких варваров орда напала.

И только Фотий, здешний патриарх,

Почти спокоен – волноваться не пристало.

Ему уже не ведом страх людской

И не нужны из прошлого примеры,

Зане химеры жизни вековой

Развеивались жгучим солнцем веры.

Лишь стоит только, сердцем отрешась

От страсти гибельной, земной, подкожной,

Душевно помолиться, – как сейчас

Помогут и Христос, и Матерь Божья.

И вот, когда чужие корабли

Скобой столицу мира окружили,

Из храма Всецарицы принесли

Чудесный пояс, славу сей земли,

И, помолившись, в море опустили.

И снова чудо – тихое, оно

Вдруг непомерным штормом разразилось,

И большинство судов пошло на дно.

Лишь несколько десятков сохранилось,

Чтобы доставить спасшихся славян

До Киева и чтоб в тиши домашней