Русь утренняя. Эпическая поэма

Лишь только дьявольское наважденье.

Не учат нас уроки прошлых лет.

Ушибы, поражения не учат.

История? Её поныне нет.

Заместо правды – измышлений куча.

Кого устроит обезьянья чушь?

Лишь только тех, кто лжи кромешной служит.

Всё это опровергнуто, к тому ж,

Но ложь над сонным миром кружит, кружит.

Ведь стоит лишь задуматься над тем,

А что за миллиардные эпохи

Останется? – Понятно, прах и темь.

И от ученья ложного – ни крохи.

Но есть ли Истина? И свет её?

Возможно, что и это заблужденье?

Не торопись, читатель. Вот моё,

Христовых откровений изложенье.

22.07.16 г.,

Священномученика Панкратия,

Епископа Тавроменийского

Предисловие второе

(библейское)

Бог говорит о том, что без Него

Ничто бы в этом мире не возникло —

От крошечного кварка одного

До общего космического цикла.

Чтоб возникало что-то по себе,

Хотя бы по крупинке самой малой —

Такого даже и в моей судьбе,

Запутанной, ни разу не бывало.

Быть может, вы счастливее меня

И есть у вас неслыханные вести,

Звоните среди ночи или дня,

Подумаем над вашим чудом вместе.

Однако знаю, глупо ждать звонка,

А потому вернёмся к предисловью.

Эпоха та ужасно далека,

Но всякий раз пронзает сердце новью.

В непостижимой вечности Своей,

В святой любви, под благодатной сенью,

Из ничего в начале наших дней

Создал Владыка небеса и землю.

Создал, поскольку Бог Ума и Сил,

Любви и Мудрости, и Благодати.

И мир сначала только небом был

И проматерией, безвидной, кстати.

Слабы земные наши словеса.

Но нет других. Видать, судьба такая.

Шар разлетающийся – Небеса,

Внутри – микрочастицы, пыль земная.

Но и тогда здесь жизнь уже была,

В громадном этом шаре первородном.

Жизнь ангелов без счёта и числа,

Не роботов, а с выбором свободным.

Как ведающий всё, Создатель знал,

Что вскоре треть из них, Его покинет.

Но точно так Он и людей создал,

И ангельский раскол людей не минет.

Всё это знал Он, только знал и то,

Что без свободы – ада нет и рая.

Пускай не укорит Его никто,

Путь на земле и в небе выбирая.

Извечно знал Он, это не секрет,

Что большинство пойдёт кривой дорогой.

Но кто сказал, что в этом счастья нет,

В той горстке истинной, хоть и немногой?

И потому Свой славный шестоднев

Господь вершил, и сердце было радо,

И каждый день, творенья осмотрев,

Он подтверждал, что всё идёт, как надо.

И даже то, что первородный грех

Причиной стал Эдемова заката,

Он был закономерным, был из тех,

Создателем предвиденных когда-то.

Теперь пойдёт великая волна

То взлёта, то безумного паденья,

То с Богом обозлённая война,

То радостное к Богу возвращенье.

И только это завоюет мир,

И только это будет править миром.

Нет, не богатство – знамя и кумир.

Господь стал целью, знаменем, кумиром.

* * *

Когда в сердца людей входил Христос,

А люди духом в Господа входили,

Их путь не то чтоб состоял из роз,

Но на пути их трудном розы были.

И очень круто изменялась жизнь,

И забывалось горькое когда-то:

Народу – хоть сегодня в гроб ложись,

А тем, у власти – эвересты злата.

И богачи, и нищие – в Христе,

Как в Истине, единственно возможной,

Объединялись в мире, чистоте

И простоте, до радости несложной.

И, словно пар весной, имперский дух

В делах благих, как в небе растворялся.

И каждый был работать рад за двух.

Или за трёх. По крайности, старался.

Но, словно чёрной тучею гроза,

Безверье снова небо затмевало,

И ливень лил, и люди шли, скользя

И падая. И так не раз бывало.

И если раньше досаждала грязь

И дюже неприемлемой казалась,

То в дни ненастья долгого, смирясь,

По ней ходили люди. И смеялись.

Ишь, как скользит. Как чавкает смешно.

И если солнце – как блестит потешно.

Вот говорят, что жить в грязи грешно.

А, может быть, и так и так – безгрешно?

И всё тянулись сумрачные дни,

Пока глубины душ не испоганят.

Когда же солнцем сменятся они?

Когда же вёдро новое настанет?

* * *

Так вот. Когда Адам с женой своей

Эдем покинул, на земле греховной

Он Каина в числе других детей

Родил. И Каин жизнью бездуховной

Навеки очернит Адамов род.

Он лишь формально в Бога верить будет.

Он брата в дикой зависти убьёт.

Он все заветы Божьи позабудет.

И скажет Бог: «Ты проклят от земли,

Которую кровь брата оросила.

Ты будешь сеять хлеб, чтоб не взошли

Колосья. У земли иссякнет сила.

Изгнанником, скитальцем станешь ты,

Одной лишь беспощадной мысли внемля,

Но станут недоступными мечты —

Скорей уйти в разгневанную землю».

И долго по Тибетским пустырям

Водил он Богом проклятых потомков.

И город выстроил. И по углам

Поставил башни. И речных потоков

Пустил по рвам глубоким рукава.

В горах почти ни с кем он не встречался,

Но, как настойчиво гласит молва,

Он больше смерти встреч таких боялся.

Как жили каиноиды? Да так,

Как предок их – заносчиво и хмуро.

И мир им враг, и Вседержитель враг.

А дорога лишь собственная шкура.

И, как потом в шкатулках дорогих

Цари копили серебро и злато,

В жилищах и молельнях городских

Копились перлы гнусного разврата.

Вражда копила свой змеиный яд,

Свои клинки оттачивала зависть,

Сердца изгоев Божьих все подряд

Жестокой алчностью переполнялись.

С годами даже праведный обман

Коварней и опасней становился,

И от вина приятнейший дурман

В отраву и страданья превратился.

И многожёнство, и голубизна,