Русь в 1013–1018 гг., или Правда о князьях Владимире, Ярославе Мудром, Святополке, Борисе и Глебе

А на Святополка как раз был серьезный компромат. В 1014 г. (по всем датировкам, которые вызывают споры у историков, будут специальные главы с обоснованиями и аргументацией) князь Владимир «раскрыл» заговор, после чего посадил в тюрьму своего старшего сына Святополка. Вместе со Святополком в тюрьму посадили его жену – дочь польского короля (формально еще князя, королевский титул в Польше был введен с 1025 г.) Болеслава Храброго – и духовника жены, католического епископа Рейнберна.

Рейнберн, кстати, до того, как вошел в свиту дочери Болеслава, подвизался в миссионерской сфере: он много сил потратил на крещение язычников южной Балтики. Православную церковь не волновали светские заговоры, а вот обвинение в попытке «отвращения Руси от византийской веры» было нешуточным. Имелись подозрения, что Святополк намеревался перейти в католичество, а, скорее всего, действительно перешел и стал католиком. Продолжим мысль – значит, следующим этапом он вполне мог (какие сомнения!) и всю Русь перевести из византийского христианского подданства в римское. Насколько реалистичны и правдивы такие обвинения? Объективность заставляет думать, что почти наверняка все это правда. Взгляните хотя бы на монету – сребреник Святополка, на ней изображен крест, но какой? Да это же явно католический крест, ничего похожего на традиционный православный крест не вижу! А что говорят по этому поводу наши летописи? Ничего не говорят, но это на самом деле ничего не означает и не должно вводить в заблуждение. Измена православию со стороны русских князей и перемена ими религии – это крайне болезненная тема для церкви и летописцев. Это непонятное «табу», то, о чем стараются не говорить в летописях: проще обвинить в самых диких и немыслимых преступлениях, чем признать, что кто-то переменил или собирается переменить веру. Все записи (если они были), где сообщалось о подобных случаях на Руси в XI веке, просто были безжалостно «вырезаны» переписчиками во времена Всеволода и Владимира Мономаха. В период времени с последних лет правления Владимира и вплоть до гибели Святополка католицизм как никогда активен был на «русском направлении», и опасность для православия потерять всю Русь или западные княжества была реальной. Насколько благожелательно приняли при Владимире католическую миссию Бруно в 1008 г. и каким стало отношение к католицизму после окончательного «воцарения» Ярослава в Киеве в 1019 г. – разница колоссальная! Всего за десять лет пройдена дистанция от симпатии к братской христианской церкви до явной неприязни, страха и опасений. Официально католики и православные еще не разошлись по разные стороны «баррикады», но фактически это уже произошло!

Вероятнее всего, и Святослав Древлянский был «забракован» из-за подозрений в излишней симпатии к католицизму, пусть в отношении него и не было таких серьезных доказательств, как против Святополка. У Святослава мать была чешкой, супруга – венгеркой, связи с Западной Европой и соседним Туровским княжеством были достаточно тесными, условия для проникновения католицизма были. По этой причине Святослав был у православной церкви «оставлен в подозрении» и не рассматривался как кандидат в святые страстотерпцы.

Таким образом, Борис и Глеб оказались единственными кандидатами на роль святых, невинно убитых князей, но и эти кандидатуры проходили непросто. Русские источники пишут о «сомнениях» в церковной среде, но дипломатично не говорят о том, в чем эти сомнения состояли. Убежден, что все сомнения как раз и касались исключительно верности православию.

Глава 6. Канонизация (продолжение). О православной верности Бориса и его отца Владимира

Что мы имеем по православной верности Бориса? В летописях, естественно, он преподносится как истинный христианин, а вот в Эймундовой саге («Прядь об Эймунде») мы неожиданно встречаем любопытную информацию.

Эймунд говорит о Борисе Ярославу:

«И слышал я, что похоже на то, что он отступится от христианства, и собирается он поделить страну между этими злыми народами, если ему удастся отнять у вас Гардарики».

Можно ли верить сообщению, что Борис собрался отказаться от христианства? Не будь еще одного косвенного подтверждения из другого независимого источника, то я бы, пожалуй, не поверил или поверил бы процентов на тридцать. Сейчас я склонен доверять этой информации минимум на 70 %.