Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке (СИ)

— Не получится. Невозможно выбить из меня информацию, которой у меня никогда не было. Глава или важная шишка в проекте — пожилой человек в очках, с усами и на кресле-каталке, одетый, насколько я могла судить, очень дорого. Я встречалась с ним только один раз и понятия не имею, кто он. Ну, ты можешь мне не поверить и потратить капельку времени на пытки…

— Я могу потратить на пытки гораздо больше времени, если нужно.

Она, борясь с гримасой боли, умудрилась криво усмехнуться:

— Не можешь. У тебя его уже почти не осталось.

— Ты подала сигнал тревоги?! — осенило меня.

— Ага.

Что делать? Здравый смысл подсказывает, что надо валить. Мелькнула мысль, что Марина, может быть, врет, и про меня тоже насочиняла бреда, но…

Есть тут один момент, который заставляет меня верить, и это сама Марина, верней, то, как она держится. От какой-нибудь мелкотравчатой преступницы глупо ждать самообладания или даже просто собственного достоинства. Как будет вести себя никчемная мошенница, если ее план провалился, покушение не удалось и теперь она сама находится на нежелательной стороне ствола? Вот точно не так, как Марина. А вот для военнослужащих из элитных частей вроде морской пехоты вполне нормально держать себя в руках при ранении и попадании в плен. Так что да, я верю, что она действительно служила в морской пехоте. И тот, кто ее нанял, явно выбрал на роль «цербера» хорошего «специалиста». Да, увы, тут все явно всерьез, и мне надо сматываться, пока еще есть время.

Только с самой Мариной-то что теперь делать? Она лежит на ковре, зажимая рукой рану и молча ожидая своей участи, я так же молча возвышаюсь над ней. Дальше-то что? Бросаю взгляд на револьвер в своей руке: крупнокалиберный и потому пятизарядный. Три выстрела сделаны, и у меня лишь два патрона.

Мысль «добить» мелькнула, но я ее отбросил сразу по нескольким причинам. Мне пользы никакой, только патрон потратить. Просто из мести, дескать, ты хотела убить меня, теперь я убью тебя? Забавно, но я не чувствую какой-то особенной злобы. К тому же, Марина даже предупредила меня о сигнале, неважно, из каких соображений.

В общем, я должен сосредоточиться на том, чтобы спастись самому. А Марина… может статься, ее и без меня пустят в расход: «цербер» провалил свою миссию и превратился в свидетеля.

Быстро выхожу в коридор, ноги в туфли, куртку на плечи — и в дверь, брюки и рубашку я надел еще до завтрака. Ну и руку с револьвером — в карман.

Мне повезло: я выскочил из подъезда и услыхал шуршание шин. Скрываюсь за углом, слушаю тяжелые шаги минимум трех пар ног. Ну, они наверх — а я через невысокую зеленую ограду и был таков.

Дворами таких же похожих домов я пересек квартал и вышел на улицу, ведущую вниз по склону. Кажется, ушел.

Набрасываю капюшон куртки на свою многострадальную голову и неспешной походкой вливаюсь в негустой поток прохожих.

***

Ушел.

Итак, я оставил смерть в дураках, и это хорошо, а вот плохо — все остальное. Я получил отсрочку только затем, чтобы осознать, в какой заднице оказался.

Во-первых, у меня нет денег. Во-вторых, у меня нет документов. В-третьих, я понятия не имею, кто я и где я. И в-четвертых — я в розыске, причем ищут меня не легавые, а неизвестные люди, которые сразу и без разговоров стреляют в голову.

Проклятье, и что мне делать теперь?!

Впрочем, я получил передышку, вот прямо сию секунду мне ничто не угрожает, можно немного успокоиться и помозговать над ситуацией. Лист лучше всего прятать в лесу, а человека — в городе, и в этом смысле я сейчас в безопасности. Пока я вот так бреду по улице, обходя лужи после вчерашнего дождя, как десятки и сотни людей вокруг — меня не найти. Проблема лишь в том, что я не могу вот так брести по тротуару вечно.

Замечаю автобусную остановку и скромненько так встаю рядом с другими людьми, словно просто жду свой маршрут. Шажок в сторону — и я уже под навесом, дополнительно скрыт от случайного взгляда за боковой стенкой.

Так, что у меня при себе, кроме одежды и револьвера? Главное, чтобы не было телефона, по нему меня могут найти в два счета. Ощупываю карманы, но телефона не нахожу, зато натыкаюсь на утолщение слева на груди.

Хы-хы, у меня во внутреннем кармане куртки лежит бумажник, правда, довольно тонкий. Вынимаю, открываю — несколько купюр, в монетном кармашке мелочь, в отсеке для кредитных карт — карта. Всего одна, но какая… Не пластик, а серебристый металл с золотым тиснением, и вообще выглядит довольно шикарно. Ну, ведь я же владелец дорогой недвижимости, а для рантье[1] такие вот карточки, наверное, норма…

Верней, ни хрена я ничем не владею. Если принять за истину версию Марины, будто бы я машина, считающая себя человеком, то картина вырисовывается довольно определенная.