Русь Залесская

- Чего уставились? Берите коней да скачите, откуда приехали, а ваших бояр мы во Псков повезём, к князю Александру! О том и в Новгороде скажите, пусть ведают, как люди князя Александра новгородских бояр чествуют!

Возницы испуганно бросились к лошадям, а когда конский топот затих, Плещеев, смеясь, проговорил:

- То-то напустят они страху на именитых новгородских людей. А как скажут, что это Александровы воины, пропадёт у новгородских бояр охота от Москвы отходить. А этих, - он кивнул на дрожащих от страха и холода Захарьина и Ларионова, - в лесу к деревьям привяжем и пусть замерзают либо волки едят. Вот и будет им Псков и Литва!

Спал Данилка в овине, зарывшись в сухое душистое сено. Угрелся и не заметил, как ночь прошла, а когда пробудился, солнце уже сквозь щели светит. Рядом Лука посапывает. Данилка потихоньку вылез, отряхнулся, вышел во двор. От мороза дух захватило. Подумал:

«Бояре, поди, уже замёрзли. - И, вспомнив, как кричал от страха Захарьин, когда их с Ларионовым связанных бросили в лесу, пожалел: - Всё же люди».

Посреди деревни, щурясь от слепящего солнца, стоял боярин Плещеев.

Завидев Данилку, позвал.

Данилка подошёл. Боярин оглядел его с ног до головы и только потом спросил:

- Что, воин, не сробеешь, коли пошлю тя во Псков к князю Александру?

- А чего робеть! - спокойно ответил Данилка.

- Во Пскове и живота положить можно.

- Так на то и воином зовусь!

- То так. Значит, скачи к князю Александру и передай изустно: великий князь Иван Данилович велит-де те, меньшому князю, смирить свою гордыню и идти с повинной. А не придёт с повинной, пойдём на рать и разорим Псков, как Тверь. Упомнил?

Данилка кивнул.

- А ещё скажи, что отныне Тверь признала себя ниже Москвы и князь Константин чтит великого князя Ивана Даниловича за отца.

Данилка подошёл к коню, засыпал овса.

- Ешь перед дорогой!

Конь покосился на хозяина, заржал.

- Уразумел? - Данилка похлопал его по крутой холке, направился в овин.

Лука ещё спал. Наклонившись, Данилка крикнул ему в самое ухо:

- Пробудись!

Лука ошалело вскочил, протёр глаза.

- К чему будил? Сон такой снился… - Лука причмокнул от удовольствия. - Снилось мне, будто ел я свинину, жаренную с чесноком.

- И как, наелся? - рассмеялся Данилка.

- Ты не дал. Закричал не ко времени.

- Слушай, Лука, - Данилка оборвал смех, сел на сено, - хочу просить тя.

- О чём?

- Посылает меня боярин во Псков к князю Александру.

- Самого либо с кем?

- Самого.

- До чем просить хочешь?

- Скажи Василиске, что я вернусь, - смущаясь, проговорил Данилка. - Непременно вернусь. Пусть ждёт…

Глава 3

ПСКОВ - МЛАДШИЙ БРАТ НОВГОРОДА.

В КЛЕТЬ ЕГО!

СЛОВО МИТРОПОЛИТА.

ПРИГОВОР ВЕЧЕ.

ЗА ЛИТОВСКИЙ РУБЕЖ.

С Чудского озера дуют на Псков ветры: зимой пронзительные, с весны влажные. Они ударяются о замшелые башни и крепостные стены, хозяйничают в посаде и городе. Ветры ворошат соломенные крыши рубленых изб, вращают тесовых петушков па боярских теремах. Зимой ветры скользят по льду Великой реки, в иную пору будоражат воду.

Стоит Псков на пути у рыцарей-крестоносцев на Русь, перекрыл дорогу и князьям литовским.

Псков - младший брат Новгорода, и коли грозила ему вражья сила, то поднимался на рать старший брат - люд новгородский. Так и устояли рыцарям да иным, кто шёл в эту землю.

День и ночь не сходят с Гремячей башни дозорные; день и ночь…

Бывший тверской воин Фёдор Васильев прильнул к стене, тоскливо смотрит вдаль. Отсюда, с высоты, видно лес, дорогу в Литву, село в стороне, но сколько ни гляди, а Твери не увидишь. А Фёдор всё смотрит, и перед глазами у него родной город.

Давно уже он во Пскове. С тех пор, как орда к Твери подступила. В тот день велел ему боярин Колыванов с десятком дружинников охранять княгиню в пути.

Из Новгорода повёз Васильев княгиню с детьми во Псков. Тут и приютили их. Не дали псковичи в обиду. А потом и князь Александр с дьяконом Дюдко приехал. И узнал Фёдор Васильев от дьякона горькую правду, как разграбили и сожгли татары Тверь. Никто того не видел, разве только ночь, как плакал Фёдор.

Ветер с присвистом завывал в островерхой башне Гремячей, нагонял тоску. Фёдор оторвался от бойницы, сказал другому дозорному:

- Пойду ужо!

- Цо нагляделся и цего узрел?- Пскович добродушно усмехнулся. - Всё глядишь да глядишь.

- А коли б тебя на чужую сторону, поди, волком взвыл бы!

- Цего там, - поддакнул пскович, - для тя Псков не Тверь… Ну да как ни тяжко те, а всё же Русь это! А вот как брата мово меньшого рыцари заполонили, всего натерпелся.

Неожиданно дозорный припал к бойнице.

- Никак, скацет кто-то?

Фёдор всмотрелся. И впрямь, по дороге, что вела на Новгород, виднелся верхоконный. Когда всадник приблизился, Фёдор сказал:

- Воин! Чей?

У самых ворот всадник осадил усталого коня, крикнул что было мочи:

- Эгей, воротники, отворяйте ворота!

Дозорный свесился, крикнул с высоты:

- Откель будешь и по какому слуцаю?

- Из дружины великого князя московского к князю Александру!

Фёдор Васильев сбежал вниз, коротко бросил караульным у ворот:

- Пустите!