Русь Залесская

Александр надел шапку, спустился с помоста. Толпа притихла, раздалась, дав ему дорогу. Кто-то, Данилка не рассмотрел, сказал, словно оправдываясь:

- Против митрополита вечу не идти…

Едва Александр удалился с площади, как толпа снова зашумела.

- К великому князю Ивану Даниловичу послов слать!

- Те, посадник, ехать!

- Кажи, князь Александр изо Пскова поехал прочь, а те, господину, князю великому, весь Псков кланяется от мала и до велика…

- Ин быть, как люд решил!

Сказав это, посадник поклонился народу и сошёл с помоста. Следом за ним двинулись архиепископы. Вскоре на вечевой площади остались лишь Данилка и его караульный. Пскович толкнул Данилку локтем под бок, сказал весело:

- Це стоишь? И на кой леший ты мне теперь надобен! Князя-то нет, и ответ мне нынче за тя нести не перед кем. Иди-ка ты туда, откель пришёл.

Данилка рассмеялся.

- Давно бы так, дядя!

Оборвав смех, сказал уже грустно:

- А как-то доберусь до Москвы, когда коня-то мово нет…

- Конь-то твой на конюшне, у посадника. Княжьи дружинники увели, когда тя схватили.

Данилка опечалился.

Пскович хлопнул его по плечу, таинственно подморгнул.

- Ницево, погоди в моей избе до ноци, я тебе твово коня доставлю. Цай, я посадникову конюшню сколько годов чистил, все хода там знаю…

Долог день Данилке. Ждёт он ночи, не дождётся. А оно, как назло, всё светло и светло. Псковичу что! Он знай себе укрылся шубой на лавке и посапывает. Данилка то и дело во двор выходит, поглядывает.

Наконец начало смеркаться. Растолкал Данилка псковича. Тот сел на лавке сонный, протёр глаза.

- Цто?

- Ночь уже.

Пскович вышел вслед за Данилкой во двор.

- Вот не терпится! «Ноць, ноць!» - передразнил он Данилку. - Кой тебе ноць, когда вецер только.

- Пойдём, дядя. Не могу ждать боле.

- Ладно уж. Только ты не ходи, а то помешаешь. Я и сам с усам.

Данилка снова в избу пошёл. Лёг на лавку. В голове одна думка: «Уведёт ли коня?» Хотел было заснуть, чтобы время укоротить, да ничего из того не вышло. Сон как рукой сняло. Начал думать Данилка о другом, но мысли снова вернулись к коню…

Сколько ни прислушивался Данилка, да так и не услышал, как вернулся пскович. Вскочил Данилка, а пскович уже огонь высек, усмехается.

- Цай, заждался. Седло пока разыскал, вот и задержался. Иди гляди свово коня, во дворе стоит. А уедешь поутру, когда ворота стража распахнёт.

- Вот спасибо тебе, дядя! - обрадовался Данилка.

- То-то, знай псковицей. Мы ребята расторопные, из какой хошь беды выкрутимся.

* * *

Неспокойно на душе у Фёдора Васильева. Пустым взглядом уставился он на конскую гриву, весь погрузился в мысли. Конь идёт иноходью, и Фёдор, покачиваясь в седле, думает. А думать есть о чём… Скоро литовский рубеж, а там прощай, Тверь, на многие леты…

Когда бежал он из Твери от ордынцев, надеялся, что вернётся вскоре, а теперь, видно, и мечтать нельзя о том. Когда-то придётся вернуться с чужой стороны?

А Тверь, говорил же ему тот московский воин, заново отстроилась. Поглядеть бы… Константин нынче князем сел, значит, не видать Александру отчего стола…

Едущие позади дружинники переговариваются между собой, но Фёдор не вслушивается в их речь.

«…Александр, верно, задумал с Литвой на Русь пойти… Иван с Ордой Тверь порушил, а Александр с Литвой Москву разорят… А потом Иван снова с Ордой придёт… Грызутся князья меж собой, а за всё Русь в ответе…

Скоро весна. Весной в Твери на посаде-то как хорошо: тропинки протаптываются, трава зеленеет… Самое время домой бы возвращаться, а тут в Литву уезжать приходится…»

Фёдор перевёл взгляд на спины едущих далеко впереди Александра и Колыванова, неожиданно решил со злостью: «Ну нет, далеко я не поеду! Вернусь в Тверь!»

Пустив коня на рысь, он догнал князя и боярина, глухо бросил:

- Князь, не еду я дальше!… Не буду тебе воином за рубежом! Отпусти меня…

Лицо Александра от гнева залилось краской, но он сдержался и только спросил:

- А куда же ты путь возьмёшь? Уж не в Москву ли, Калите служить, как брат мой Константин ныне служит? - добавил он со злой иронией.

- Нет, князь, не в Москву направлюсь я, а в Тверь. День и ночь я нынче о ней думаю… Не смогу жить на чужбине…

- Тогда уезжай, мне такой дружинник ненадобен! - Александр отвернулся.

- Прощай, князь, и ты, боярин! - Фёдор поворотил коня, поскакал прочь от рубежа.

Колыванов лихорадочно сорвал с седла лук, дрожащей рукой наложил стрелу. Александр придержал его.

- Не тронь, Митрий, может, и прав он… Ведь мы с тобой ныне изгои. - И он горько усмехнулся. - Едем на чужбину кланяться Христа ради…

Глава 4

ЗАВЕЩАНИЕ УГЛИЧСКОГО КНЯЗЯ.

ТАЙНИК КАЛИТЫ.

ВОРОВСТВО РОСТОВСКОГО КНЯЗЯ.

НЕ УСТОЯТЬ РОСТОВУ МОСКВЕ.

В полутёмной маленькой опочивальне доживал последние часы престарелый угличский князь Андрей по прозвищу Бессемейный. Не было у него ни жены, ни детей, и не мог он, умирая, сказать: «Вот те, старший сын, Углич - отчий стол, сиди на нём и володей им».

Прожил человек пустоцветом, не оставив потомства. Ушли годы, пролетели незаметно…

Здоровый был в молодые годы князь Андрей, ударом кулака быка валил, а теперь сидит на кровати обложенный подушками немощный старец и тяжело дышит.