Русь Залесская

Вавила стукнул кулаком ему в зубы, цыкнул:

- Умолкни!

Мужик зашатался, сплюнул кровью, прохрипел:

- Чего дерёшься, болярин Безносов жбан вина выставит!

Пьянчугу под хохот и свист - «не примазывайся к кузнецкому люду» - вытолкнули из толпы. Кто-то рядом с Вавилой пробасил:

- Не гостем Наримант приехал, а со злым умыслом!

- Со злым умыслом! - подхватил Вавила.

- Не отдадим Новгород литовскому княжичу! - заорали кузнецы.

На плотницком конце подхватили:

- Указать Нариманту путь от Новгорода!

- Оставить московского посадника!

- От Москвы не отходить!

- Не отходить! - подхватило вече, заглушив другие голоса.

* * *

Данилка загляделся, как на Неглинке мальчишки тешатся. Привязали крепким лыком сосновые полозки к лаптям и скользят по льду. Не заметил, как Лука подошёл и дёрнул за рукав.

- Слыхал, тверской князь Константин Михайлович в Москву пожаловал. Недавно на свадьбу и то, говорят, с неохотой ехал, а тут и не зван - и на те.

Данилка с достоинством ответил:

- Знать, дело привело.

С тех пор как стал десятником, Данилка бороду отрастил и держался солидно.

- Ты-то куда торопишься?

Лука скороговоркой ответил:

- Призывает великий князь бояр на думу, так меня за Воронцовым-Вельяминовым послали.

- Поспешай.

Расставшись с Лукой, Данилка не торопясь направился своей дорогой.

А в Кремле тем часом в княжью гридню сходились бояре, рассаживались по родовитости. Пришёл Воронцов-Вельяминов, уселся между Плещеевым и Хвостом. Всё нет-нет да и поглянут на тверского князя. А тот сидит невозмутимо, бороду выпятил, глаза под лохматыми бровями поблескивают.

Вошёл Калита, быстрой походкой прошёл через гридню к своему креслу, обратился к тверскому князю:

- С доброй ли вестью, князь Константин Михайлович? Уж не Гедимин ли чего злоумыслил? Может, запамятовал он, что в родстве мы с ним ныне?

Бояре замерли, слушают, что тверской князь ответит. Ведь неспроста приехал в Москву. Плещеев на боярина Хвоста покосился. Тот ладонь к уху приложил, рот открыт, глаз с Константина не сводит. У тысяцкого Воронцова-Вельяминова в животе заурчало. Калита поглядел в его сторону, сказал насмешливо:

- Ктой-то не поел сегодня либо утробой ненасытной страждет? - И тут же снова заговорил с тверским князем: - Верно, всё же не литвины… А может, рыцари на Русь идут?

Воронцов-Вельяминов, склонившись к уху Плещеева, бубнил:

- В животе урчит, так оттого, что недоел. Всего только и удалось перекусить, что полпирога да утку. А тут прибежал Лукашка и покликал.

Плещеев отстранился от тысяцкого, ждал, что ответит Константин. Тот сказал:

- Не о литвинах и не о рыцарях я проведал. Не о них речь поведу, а о брате моем Александре. Слух имею, что из Литвы он во Псков воротился.

Калита перебил его:

- То уже ведаю. А ещё ведаю, что был с ним Наримант. И тот Наримант в Новгород ездил, а бояре новгородские карельской землицей его жаловали. За то с них спрос будет особый. И хотел тот литовский князёк новгородским князем стать, инда по-иному вышло. Люд новгородский от ворот поворот ему указал… Так чего же ты, князь Константин, желаешь?

- Защиты, великий князь, от Александра. Пошлём рать на него.

- Дурное мыслишь, князь Константин Михайлыч. Князь Александр брат те единоутробный, - с укоризной проговорил Калита, - а ты противу него подбиваешь.

- Так ныне он во Пскове, а завтра Тверского княжества захочет. И тя он, великий князь, братом старшим не признает. Враг он те!

Калита обратился к боярам:

- Как мыслите, бояре?

Те ответили вразнобой:

- Послать воеводу противу Александра!

- Проучить псковичей, чтобы неповадно было!

- Пусть княжит!

- Чего сам надумаешь, Иван Данилович, тако и пусть!

Калита перебил всех, сказал:

- Я мыслю так, пусть сидит Александр на княжении во Пскове, а коли Твери захочет, так тогда иной будет сказ.

Он встал, давая понять, что разговор окончен. Бояре с шумом покидали гридню. Ушёл и тверской князь. Плещеев задержался и, дождавшись, когда они остались с Калитой вдвоём, спросил:

- Что так приговорил? Может, лучше снова прогнать Александра в Литву?

Калита вздохнул:

- Нет! Александра ныне тронуть - значит на Литву ратью идти. Воевать же нам время не пришло. Будут ещё у Руси битвы с ворогами, и нам надобно для того силу копить. А в том, что Александр во Пскове, беды великой нет, только бы Новгород сдержать… У Константина ныне одна забота, как бы Александра в Тверь не пустить и самому в Твери княжить. А посему к Москве он вяжется. Об Александре же речь пойдёт, когда он из Пскова выйдет. А о том, чтобы на тверской стол сызнова сесть, он спит и видит.

Немного помолчав, добавил:

- В Новгород сам поеду. А вперёд себя гонца пошлю с наказом к посаднику. Вели кликнуть десятника Данилку, пусть сегодня же скачет.

Плещеев ушёл, и вскоре в гридне появился Данилка. Калита прищурился: