Русалья неделя

– Неужели моё время пришло?

– Время – песок, оно зыбко и находится в огромных часах Вечности. Когда осыпается последняя песчинка, Вечность переворачивает часы и всё начинается сначала.

– Значит смерти нет? – спросила я.

– А ты умна, – смягчился голос из-под капюшона, – Ну так что, будем ждать здесь, пока догорит свеча или отправимся в путь?

Я покосилась на огарок в руках Хранителя, он был ничтожно мал, пламя свечи то и дело гасло, но всё же спустя долю секунды вспыхивало вновь.

– Подождём здесь, – неуверенно сказала я.

Я стояла и смотрела, как мерцает маленький зыбкий огонёк в темноте комнаты.

– Неужели ничего нельзя изменить? – спросила я, с надеждой глянув на Хранителя.

– Иногда Вечность переворачивает свои часы чуть раньше, чем упадёт последняя песчинка.

– И тогда время твоей жизни продолжается? – задумалась я.

– Верно.

– И как же это сделать?

– А ты, однако, не ходишь вокруг да около.

– Да, у меня не так много времени, чтобы лукавить, – ответила я, не сводя глаз со свечи.

– Хорошо, я скажу тебе, – сказал Хранитель, – Но условия не каждому под силу.

– Я попробую.

– Ну что ж… Ты можешь выкупить свою жизнь взамен на другую.

– Как это?

– А вроде умной показалась поначалу, – съязвил Хранитель.

– Я, правда, не понимаю.

– Скажу проще, чтобы продлить горение твой свечи – должна погаснуть другая.

– Погоди… Ты хочешь сказать, что вместо меня должен умереть кто-то другой?

Хранитель молча кивнул.

– Ты можешь выбрать этого человека сама. Ну так что? Муж? Сын? Дочь? Родители? Или кто-то ещё?

– Нет! – отвергла я его предложение резким взмахом руки, – Этот вариант мне не подходит. Подождём.

Я кивнула на свечу. От неё уже практически ничего не осталось. Мы молчали и ждали. В комнате воцарилась тишина. Даже мой муж не храпел.

– Эх ты, – думала я с горечью, – Спишь и даже не чувствуешь, что рядом с тобой сейчас уходит жизнь твоей жены. А говорил всегда, что любишь. Да если бы любил, давно бы уже проснулся.

– Нам пора, – прервал мои мысли Хранитель, – Жизни твоей осталось минут на пятнадцать.

– Но они мои! – горячо возразила я.

Ах, эти пятнадцать минут! Сейчас они казались мне целой вечностью, неслыханным богатством. Как же бездумно тратим мы время своей жизни, убиваем его ни на что. А когда их осталось всего каких-то пятнадцать, мы вцепляемся в них и может только сейчас и начинаем жить? По-настоящему.

– Я хочу пробыть здесь до конца, а после пойдём куда там полагается, – ответила я Хранителю.

Тот пожал плечами.

Внезапно в комнату вбежал наш кот Юпитер, Юпи как мы называли его дома. Он был взбудоражен, шерсть на его спине встала дыбом. Он вскочил на кровать и обнюхал моё лицо, а затем прыгнул на мужа и начал драть его когтями. Я не узнавала своего вечно ленивого, сонного кота.

– Юпи! – вскричала я.

Но кот не обращал на меня внимания, то ли не слышал, то ли просто не хотел. Ошарашенный муж подскочил на кровати, ничего не понимая и тараща сонные глаза в темноту. Внутри меня затеплился робкий огонёк надежды. А что если?… Да нет, Хранитель же сказал, что возможен лишь один вариант – жизнь за жизнь. Значит всё бесполезно. И я равнодушно стала наблюдать за происходящим.

Юпи прыгнул на «меня», что лежала в кровати, и принялся истошно орать.

– Да ты что, Юпи? – поразился муж, не узнавая, видимо, как и я нашего толстяка.

Он попытался прогнать его, но тут внимание мужа вдруг переключилось на меня. Что-то не понравилось ему в той «мне», что лежала рядом с ним в постели.

– Юлька? – тихонько потряс он меня за плечо.

Но я не отвечала. Ещё бы. Огарок уже почти не горел, лишь тускло догорал фитилёк.

Муж вдруг соскочил с кровати и заметался по комнате, наконец нашёл то, что искал – свой телефон. Я слышала, как он кричит что-то в трубку про жару и больное сердце, про номер нашего подъезда и наличие домофона. Я догадалась, что он вызывает скорую помощь.

– Поздно, – подумала я, – Да и смысла нет. Нужно, чтобы кто-то умер за меня. А скорая, кстати, приедет самое лучшее минут через двадцать.

Странное ощущение появилось вдруг в моём теле, ноги мои начало ломить, так сильно, что казалось их тянут со всей силы так, что скоро оторвут от туловища.

– А умирать больно, – подумала я.

В это мгновение зазвонил домофон.

– Так быстро? – поразилась я сквозь боль, которая дошла уже до пояса.

В квартиру влетела реанимационная бригада. Последнее, что я видела это моё, распластанное на полу тело, в окружении медиков, разбросанные по полу ампулы, и непонятный прибор, я видела такие в кино, таким, кажется, заводят сердце.

***

– Юлька, как ты? – услышала я голос мужа.

Он раздавался издалека. Я попыталась открыть глаза, грудь пронзила боль, словно по мне проехался грузовик.

– Серёжа?

– Юлька! Всё хорошо, ты в больнице. Всё позади. Мы чуть не потеряли тебя, а я дурак спал и ничего не чуял. А у тебя это… сердечный приступ! Если бы не Юпи, не знаю как он это понял. А ты везучая, скорая сказали – в рубашке родилась, они как раз в нашем дворе были на вызове, прилетели мгновенно.