Русалим. Стихи разных лет

Свечка – тоненький цветочек, свечка – странный огонёк,
света надобный глоточек, окормительный денёк,

рвущий тьму непрободную, эту тягостную жуть,

эту родину родную, помрачённую не чуть,

эту сладкую заразу, этот морок, этот гной,

этот ад, нависший сразу над тобой и надо мной.

А всего-то – колыханье золотого мотылька.

Однократное дыханье, но посланье – на века.

И сияет как ребёнок благодарный имярек…

Свечка – стойкий стебелёнок, свечка – верный человек.

22-23 июля 2017 г. и Успение Богородицы, 2016 г.

«Дышит ветер неспешный заветный…»

Дышит ветер неспешный заветный,
овевая невидимый сад.
Ходит тихо Господь безответный
посреди обезумевших стад.

Никакого им сада не надо

и не надо для сада рассад,
потому что рассада для ада
им отрадней, как собственно ад.

Потому что не кущи, а рощи

разрастаются в тёплой крови.
Потому что бездумней и проще,
и привычнее жить без любви.

Осень 2017 г.

Белгородский триптих

1. Тапочки Серафима Песенка

Протоиерею Николаю Германскому

Серафим по фамилии Тяпочкин
был обычный на вид серафим.
Хоть носил он обычные тапочки,
свет нездешний струился над ним.

Проживал он в посёлке Ракитное,

возле яблоньки, в малом дому,
и невидное небо блакитное
было видно ему одному.

Приближалися дали бездонные

от доселе неведанных слов,
и слетались мы, птахи бездомные,
на прокорм – к Серафиму под кров.

Кто старался у домика этого,

тот такую калитку открыл! —
в обиталище света всепетого,
в помаванье немыслимых крыл.

Не ослабились узы нисколечко

на просторе пустом и потом,
когда лёг возле храма Никольского
Cерафим под дубовым крестом.

В огородиках тяпают тяпочки,

я за тяпочку тоже берусь…
И хранит серафимовы тапочки
слободская засечная Русь.

Август и 16-17 сентября 2015 г., свт. Иоасафа Белгородского

2. Памятник владыке Макарию в Белгороде

На 200-летие Макария (Булгакова), митрополита Московского и Коломенского

Серый, синий, зелёный иль карий
невнимательно, быстро скользнёт —
но несёт послушанье Макарий,
на проспекте, года напролёт.

Как ковригу иль даже веригу,

что тяжка, поелику легка,
держит шуйцей Великую Книгу
и читает её сквозь века.

Он читает, да кто его слышит!

Ты ли слышишь? Иль, может быть, ты?
Ветер книжных листов не колышет —
неподъёмны у правды листы.

Но предчертаны альфа, омега —

и проспавшим, и тем, кто без сна,
и для всех – после хлада и снега —
красной Пасхой приходит весна.

Чтоб очнулась душа-Эвридика

в той ночи, где поют соловьи,
просвещающей дланью, владыка,
сирых страждущих благослови!

3 мая 2016 г., Светлая Седмица

3

Наталье Дроздовой