Русалка

Русалка

Заключительная сцена к пушкинской «Русалке»

Берег.

КНЯЗЬ:

Печальные, печальные мечты
вчерашняя мне встреча оживила.
Отец несчастный! Как ужасен он!
Авось опять его сегодня встречу,
и согласится он оставить лес
и к нам переселиться…

(Русалочка выходит на берег.)

                                   Что я вижу!
Откуда ты, прекрасное дитя?{1}

РУСАЛОЧКА:

Из терема.

КНЯЗЬ:

                Где ж терем твой? Отсюда
до теремов далече.

РУСАЛОЧКА:

                             Он в реке.

КНЯЗЬ:

Вот так мы в детстве тщимся бытие
сравнять мечтой с каким-то миром тайным.
А звать тебя?

РУСАЛОЧКА:

                   Русалочкой зови.

КНЯЗЬ:

В причудливом ты, видно, мастерица,
но слушатель я слишком суеверный,
и чудеса ребенку впрок нейдут
вблизи развалин, ночью. Вот тебе
серебряная денежка. Ступай.

РУСАЛОЧКА:

Я б деду отнесла, да мудрено
его поймать. Крылом мах-мах и скрылся{2}.

КНЯЗЬ:

Кто — скрылся?

РУСАЛОЧКА:

                       Ворон.

КНЯЗЬ:

                                Будет лепетать.
Да что ж ты смотришь на меня так кротко?
Скажи… Нет, я обманут тенью листьев,
игрой луны. Скажи мне… Мать твоя
в лесу, должно быть, ягоду сбирала
и к ночи заблудилась… иль попав
на топкий берег… Нет, не то. Скажи,
ты — дочка рыбака, меньшая дочь,
не правда ли? Он ждет тебя, он кличет.
Поди к нему{3}.

РУСАЛОЧКА:

                       Вот я пришла, отец.

КНЯЗЬ:

Чур, чур меня!

РУСАЛОЧКА:

                      Так ты меня боишься?{4}
Не верю я. Мне говорила мать,
что ты силен, приветлив и отважен,
что пересвищешь соловья в ночи,
что лань лесную пеший перегонишь.
В реке Днепре она у нас царица;
«Но, говорит, в русалку обратясь,
я все люблю его, все улыбаюсь,
как в ночи прежние, когда бежала,
платок забывши впопыхах, к нему
за мельницу».

КНЯЗЬ:

                     Да, этот голос милый{5}
мне памятен. И это все безумье —
и я погибну…

РУСАЛОЧКА:

                   Ты погибнешь, если
не навестишь нас. Только человек
боится нежити и наважденья,
а ты не человек. Ты наш, с тех пор
как мать мою покинул и тоскуешь.
На темном дне отчизну ты узнаешь,
где жизнь течет, души не утруждая.
Ты этого хотел. Дай руку. Видишь,
луна скользит, как чешуя, а там…

КНЯЗЬ:

Ее глаза сквозь воду ясно светят{6},
дрожащие ко мне струятся руки!
Веди меня, мне страшно, дочь моя{7}…

Исчезает в Днепре.

РУСАЛКИ:

(поют){8}

Всплываем, играем
и пеним волну.
На свадьбу речную
зовем мы луну.
Все тише качаясь,
туманный жених
на дно опустился
и вовсе затих.
И вот осторожно,
до самого дна,
до лба голубого
доходит луна.
И тихо смеется,
склоняясь к нему,
Царица- Русалка
в своем терему.

Скрываются. Пушкин пожимает плечами.

Примечания

Русалка

Заключительная сцена к пушкинской «Русалке»

Впервые: Новый журнал. 1942. № 2.

Сцена была написана предположительно в 1939 г., в Париже, как сочинение Федора Годунова-Чердынцева, которое должно было войти составной частью во второй том «Дара» (Б01.[1] С. 597); переехав в США, Набоков переработал сцену и опубликовал как самостоятельное произведение.