Русалка

– Нет, Джек никогда бы так не поступил. Рожденных свободными нельзя держать взаперти, а я была одной из них.

«Свободной и юной», – подумала она.

На вид она и сейчас ничуть не постарела, но возраст есть возраст, и ей нелегко вспоминать ту юную, наивную девчонку, что так решительно явилась в хижину Джека в надежде на ответную любовь.

– И он вас отпустил? – спросила Кэролайн.

– Да, – ответила Амелия.

– Но вы все равно в него влюбились, – девчушка взяла Амелию за руку.

– В его глазах было столько тоски, – пробормотала Амелия каким-то глухим, словно доносящимся издалека голосом.

Кэролайн сжала ее руку.

– И от его тоски вам стало грустно.

– И я поняла, что тоже тоскую, – ответила Амелия.

– Значит, вы полюбили друг друга и больше никогда не тосковали.

Лицо Амелии было мокрым от слёз, хотя она даже не заметила, как заплакала.

Кэролайн забралась к русалке на колени, обняла ручонками за шею и склонила головку ей на грудь.

– А потом он умер, да? – прошептала девчушка. – И теперь вы снова одна.

У Амелии перехватило горло от нахлынувших воспоминаний о былом, когда Джек прижимался к ней губами, обдавая родным запахом.

Кэролайн подняла голову и заглянула Амелии в глаза.

– Не печальтесь, вы можете жить у нас, станете нашей русалкой, и больше никогда не останетесь одна.

– Кэролайн, – тихо молвила Черити со слезами в голосе.

Глава четвёртая

Леви перехватил кухарку по пути в гостиную, уговорил отдать поднос с тарелкой быстро стынущего мясного бульона и ломтиком хлеба и теперь собирался с духом за дверью, прижавшись к стене спиной.

Он искал предлог, чтобы повидать Амелию, хотя Черити, считавшая его членом семьи, вовсе не возражала бы, если бы он присоединился к их компании без особой причины. Когда Леви взял поднос у кухарки, сердце так забилось от волнения, что он решил на всякий случай перевести дух, а то русалка чего доброго ещё догадается, что это из-за неё.

Встретить её в музее казалось совершенно невероятным делом, он было решил, что это лишь плод его воображения, олицетворение самых сокровенных желаний, а не происходит в действительности. До её появления он не давал себе отчета, как страстно хотел её увидеть, уже успев себя убедить в том, что та встреча с женщиной на утёсе была лишь незначительным приключением.

Может, ему и снились каждую ночь серебристые плавники и появляющиеся из воды серые глаза, но поутру, когда он брился перед зеркалом, от этих видений не оставалось и следа.

Даже если свыкнуться с тем, что она действительно оказалась в Нью-Йорке, мотивы её оставались непостижимы. Зачем ей это, ведь она его прогнала без малейших колебаний? Может быть, решила принять предложение Барнума?

И тут в глубине души затеплилась надежда: «А вдруг она искала встречи с тобой?»

«Да быть того не может», – откликнулся голос разума.

Но тоненький голосок надежды никак не унимался, даже когда Леви подхватил бесчувственное тело и ощутил всю её невероятную хрупкость, но в то же время силу и твёрдость, а ещё солёный запах бушующего моря, свирепого ветра и чудовищ, таящихся в тёмной бездне.

Других доказательств ему было не нужно, в этот момент он окончательно уверился в том, что она настоящая русалка, и место ей не в аквариуме Барнума, а в океанских глубинах, в хижине на утёсе, да где угодно, только не здесь, ведь Барнум выжмет из неё всё волшебство до последней капли, даже представить страшно, что с ней станется дальше.

Он никак не мог сообразить, что с ней делать. Нельзя же нестись по улицам Нью-Йорка до самой гавани с незнакомой женщиной на руках. А если даже получится туда добраться, что дальше – швырнуть её в воду и уходить? Исцелится ли она в океане?

Обратиться к врачу? Об этом и речи быть не может – кто знает, что может обнаружиться при осмотре. А вдруг её тайна заметна невооружённым глазом? Разумеется, Леви видел у неё ноги, а не плавник, но не имел понятия о том, что служит толчком к превращению. А если медсестра положит ей на лоб холодный компресс, и она обернётся русалкой от нескольких капель воды? Что он вообще знал о русалках?

Ничего, кроме того, что русалка у него на руках, и безопасней всего её отнести в апартаменты Барнума здесь же в музее. Но его не покидало навязчивое ощущение, будто он оставляет её в клетке, и с этим ничего не поделаешь.

Сейчас она находилась в обшарпанной гостиной Черити Барнум, а он стоял под дверью с подносом в руках, прислушиваясь к ее голосу, полному горя. Пока он слушал, мечта в душе понемногу угасала, ведь та, что так любила погибшего мужа, наверняка проделала столь долгий путь не ради встречи с Леви Лайманом.

Впрочем, надежда всё ещё теплилась, ибо это заразительное, навязчивое чувство не так-то просто искоренить. Может, Амелия и не из-за него совершила тот длинный путь, но ничто не мешает ему показать себя с самой лучшей стороны.

Во-первых, необходимо защитить ее от Барнума. История Джойс Хет не должна повториться, и Леви об этом позаботится.