Русалка

Океан исцелил от огнестрельной раны, но вряд ли оживит после повешения, даже если Леви бросит её в воду. Его сердце разрывалось на части при мысли о разлуке, а их разногласия казались такими ничтожными. Неужели разница взглядов важнее любимого? Но ради того, чтобы сохранить ей жизнь, он охотно отпустит её в океан, ведь тогда останется надежда увидеться снова.

– Амелия, умоляю, если ты меня любишь, уходи. Только в океане ты будешь в безопасности.

Амелия прижала ладонь к животу.

– Леви, у нас будет ребёнок.

Он поперхнулся, словно от оплеухи, запнулся и уставился на неё во все глаза.

– Правда?

– Да, – поцеловала его Амелия. – Правда.

Его ребёнок. Жена носит его ребенка, а разъяренная толпа хочет разорвать её на части.

– Если тебя убьют, ребёнок тоже погибнет, – сказал Леви.

Ребёнок. Его дитя. И тут в её взгляде мелькнуло понимание, сменившись решимостью.

– Я уплыву, – сказала она. – Далеко-далеко, на остров Раротонга, буду растить дочь там. Леви, только ты обязательно к нам приезжай. Обязательно.

– Приеду, – пообещал он. – Сколько бы ни пришлось вас разыскивать, всё равно найду.

Дальше они шли молча, держась в тени, прячась от случайных прохожих.

Потом Леви ещё долго вспоминал эту ночь, тишину, нарушаемую лишь звуками дыхания и осторожных шагов, пока они пробирались к спасительному морю.

Вспоминал прощальный поцелуй, как она вцепилась в его руки, и как ему было трудно её отпускать. Вспоминал, как она сорвала платье и побежала к полосе прибоя, словно боялась, что он заставит её передумать.

Он вспоминал, как подхватил её платье и вдохнул запах, а потом перед сном ещё долго расстилал это платье на подушке, чтобы не забыть, и порой ему даже казалось, что она лежит рядом.

Вспоминал очертания её хвоста, мелькнувшего на горизонте и канувшего в воду, и как долго он вглядывался вдаль в надежде увидеть его хоть мельком, но так и не дождался.

* * *

Амелия мчалась вперёд, всё дальше и дальше от одинокого силуэта Леви на берегу, совсем как в тот день, давным-давно, когда Джек отпустил случайно попавшую в сеть русалку. Тогда она прониклась его одиночеством, и между ними возникли те узы, что накрепко связали их вместе и заставили её вернуться.

Нить, связывающая её с Леви, была не столь безупречной и совершенной, но такой же прочной. Она любила его, любила будущее дитя, и ничто не в силах разрушить это крепкое, чистое, глубокое чувство. Амелия заглянула в его душу, как это умеют делать женщины, и поняла, что он чувствует то же самое. Она станет его дожидаться на песчаном берегу далёкого острова, вглядываясь в морскую даль.

А пока она, стремительная и свободная, рассекала толщу воды, и океан распахнул объятия, радуясь её возвращению.

* * *

Ну что ж, размышлял Барнум, хорошего понемножку.

Собравшись поначалу убедить девицу, чтобы та поработала подольше, после скандала в Чарльстоне он отбросил эту затею. Даже если бы русалка не исчезла в море, вряд ли бы стоило продолжать представление.

Бедняга Леви после возвращения слонялся по музею как в воду опущенный. Когда Барнум вернул блокнот с портретом Амелии, то искренне испугался, что парень вот-вот разрыдается, но каким-то чудом тот умудрился сдержаться.

Барнум возвращался из деловой поездки в Олбани, так не добившись желаемого результата. Реку уже сковало льдом, и ему пришлось добираться поездом. Единственным утешением была остановка в Бриджпорте, где его сводный брат Фило держал гостиницу, и Барнум рассудил, что неплохо было бы там заночевать.

Да, размышлял он за обедом в ресторане отеля, на русалке удалось сколотить кругленькую сумму. Как жаль, что всё так быстро закончилось.

– Тейлор, – позвал Фило, отрывая его от размышлений. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

Рядом с братом стоял маленький мальчик, такой крохотный, словно игрушечный.

– Это Чарльз Страттон. Чарльз, познакомься с моим братом, мистером Ф. Т. Барнумом.

Барнум оглядел мальчишку, а тот вежливо сказал:

– Очень приятно.

«Мальчишка ростом с куклу! – возликовал Барнум. – С ним же можно устраивать целое представление, наряжать в разное платье, придумать звучный псевдоним. Например, Крошка Том. Он же вылитый сказочный Мальчик-с-пальчик!»

Этот мальчик принесет ему целое состояние, думал Барнум. Уж этот ни в каком океане не скроется.

Он расплылся в широченной театральной улыбке.

– Чрезвычайно рад знакомству, Чарльз.

* * *

Спустя четыре года

Амелия сидела в гроте, на берегу небольшой бухточки, спрятанной среди деревьев с широкими листьями, и присматривала за дочерью, плескавшейся неподалёку. Хотя в этом месте было неглубоко, за Черити нужен был глаз да глаз – стоило только отвлечься, та так и норовила удрать на глубину. Черити уродилась в мать, её всё время тянуло за горизонт в поисках приключений.

Амелии нравилось отдыхать в тени. На острове, затерянном среди прекрасных прозрачно-голубых вод на юге Тихого океана, для привыкшей к прохладе северной Атлантики русалки было чересчур жарко. Впрочем, здесь было безопасно, туземцы скрывали их тайну от европейских колонистов, чтобы слухи о русалке с дочерью не просочились на материк.