Русалка и гламурный пират

Мои сомнения были настолько серьезны, что я пошла в ванную, открыла стиральную машинку и извлекла из нее топ, шорты и майку. Раз они лежат здесь, значит, я все-таки бегала. Я помню, как, вернувшись, перед тем, как принять холодный душ, отправила все в стирку. Но то, что пробежка была, вовсе не означает, что Аркадий был тоже. Как раз он вполне мог мне померещиться. Возможно, подсознание сыграло со мной злую шутку: я думала о нем, я оказалась в том месте, где в прошлый раз встретила кого-то на него похожего… и вуаля! Мое воображение снова его там нарисовало.

Главным аргументом против реальности произошедшего был факт, значение которого я почему-то не осознала раньше: настоящий Аркадий не курит. А этот фантом курил. Причем с таким видом, как будто наслаждается этой вредной привычкой уже не один год. И еще один аргумент: эта картинка, которую я видела и которая отпечаталась в моем мозгу, была какой-то ненастоящей. Желтый фон, темный силуэт, резкий профиль, рука с дымящейся сигаретой… Какой-то постановочный кадр! И автор этой постановки — мое подсознание. Зачем оно прилепило Аркадию сигарету? Вот уж не знаю. Видимо, вопрос курения, в связи с дедом, вертелся где-то в мыслях, и оно его нечаянно зацепило. Придя к этому выводу, я почувствовала некоторое удовлетворение. Прекрасно, Ватсон! Все очень логично. Не зря я в свое время увлеклась психоанализом и перелопатила гору литературы по этому вопросу. Я представляю, как работает подсознание… А если нет?

Был Аркадий в кустах или не был? Реальны мои воспоминания, или мне пора к доктору? Кстати, о докторах. Ерш. У него, кажется, было желание побеседовать со мной о моем состоянии. Может, он уже видит выраженные шизоидные симптомы, которых я пока не замечаю? Интересно…

Как будто прочитав мои мысли на расстоянии, Андрей Евгеньевич позвонил в этот самый момент. То есть сначала я не знала, что это он — номер незнакомый, у меня в телефонной книге его нет. Но по первым же звукам голоса я опознала своего приятеля, в последнее время удивляющего меня новыми гранями личности.

— Как дела? — поинтересовался Ерш, — как самочувствие?

— Пульс и давление в норме, — отрапортовала я. — Пациент скорее жив, чем мертв. С чем пожаловали, дорогой доктор?

— Хочу пригласить тебя на… э… беседу.

— Интерес профессиональный или дружеский?

— Там разберемся.

— Ну, давай, приглашай.

— Часов девять будет удобно?

— Так, так. Сейчас сверюсь с еженедельником и спрошу у своего секретаря, — паясничала я. — Кажется, я смогу найти для вас пару минут.

— Минут? — возмутился Ерш.

— Ну, может, пару часов. Как пойдет.

— Окей, — сказал Ерш. — Зайду за тобой в девять. Поедем в кофейню на Цветочном бульваре. Забыл, как называется — то ли «Санта-Фе», то ли «Сан-Тропе».

Положив трубку, я подумала: а стоит ли тратить время на профессионально-дружескую беседу с Ершом, в то время когда у нас гостит мама, которая завтра уедет? Я ринулась на кухню к деду, чтобы спросить, нет ли у нее на сегодня планов, и потом отменить намечавшуюся «беседу».

Когда я вошла, мои ближайшие родственники дружно замолчали, хотя до этого весьма напряженно о чем-то беседовали, я слышала из-за двери их голоса.

— Чего притихли? Меня обсуждаете за моей же спиной?

В этот момент я подумала, что обсуждали они, скорее всего, не меня, а мамино предстоящее замужество. И не стала приставать с неуместными вопросами. Может, у них тут серьезный отцовско-дочерний разговор.

Мама посмотрела на меня виновато и выдала:

— Мне тут подруги звонили… Решили устроить в мою честь вечеринку. Обижаются, что я приехала и скрываюсь.

— Вечеринка — это круто! — отозвалась я. — Ты не собираешься отказаться?

— Вообще я думала провести последний вечер с вами…

— С нами ты вчера была, и позавчера. И сегодня. И вообще, ты же через месяц снова приедешь.

Я произнесла это с ненавязчивой вопросительной интонацией. Мама клятвенно заверяла, что в самом ближайшем времени продемонстрирует нам своего ненаглядного Игоря.

— Конечно, приеду.

— Ну, тогда иди веселись. И раньше утра не возвращайся! Покажи им там всем.

— Что показать?

— Какая ты стройная, красивая и молодая! Они-то все, небось, набрали по двадцать кило и завели вторые подбородки.

— Лана!

А что? Я видела ее любимую Иринку. И Ленку со Светкой тоже. Моя мама выглядит как их дочка, ну, в крайнем случае, младшая сестра.

Мама убежала готовиться к своему отвязному девичнику, хотя было всего шесть часов, а встретиться они должны в восемь. Я осталась не у дел. Не буду же я за три часа начинать наряжаться на беседу со своим личным врачом самого широкого профиля. От скуки я вымыла плиту, на которой со времен кулинарного батла остались разноцветные брызги, разгрузила посудомойку, вытерла пыль на всех горизонтальных поверхностях в дедовой кухне.