Русалка на суше (СИ)

А, может, он это специально так подгадал, чтобы я была в доме почти одна? Нет, не может быть… Но в животе поселился противный холодок и, прежде чем въехать в гостиную, я внимательно обследовала пространство на наличие водяных объектов. Вроде бы только один живой мужчина в доме, даже никакой охраны ни в коридоре, ни во дворе… странно…

Я въехала в гостиную и замерла:

— Оларг Рохеис! Боги, что вы тут делаете?! — ахнула удивленно.

Он стоял посреди гостиной, а вокруг него на полу разлилась лужа. Свой мокрый плащ он держал перекинутым через руку — полуорки даже не подумали его забрать, впрочем, мужчина был мокрым весь с ног до головы, холодные капли падали с русых волос ему за шиворот, вся верхняя часть камзола была темной от влаги.

— Простите за вторжение, Арина, — проговорил он извиняющимся тоном, оглядываясь по сторонам, словно пытаясь сообразить, куда деть мокрый плащ или куда исчезнуть самому.

— Я уже понял, что это была плохая идея — заявиться к вам так, я сейчас же отправлюсь в гостиницу…

— Стойте-стойте! Не двигайтесь, — я подъехала ближе и принялась собирать с него воду: водяное кольцо закружилось вокруг его головы, собирая в себя влагу с волос, а потом начало опускаться все ниже, становясь все больше и ощутимее, пока, наконец, уже и от лужи под его ногами не осталось и следа. Воду я вылила за окно. — А теперь бросьте куда-нибудь свой плащ и присядьте на диван. Простите за мое негостеприимство, но у меня сегодня у всех слуг выходной.

— У всех? — растерялся Рохеис, присаживаясь на самый краешек дивана.

— Кроме парочки охранников, — махнула я беспечно рукой.

— Ваш чай, госпожа, — в комнату без стука и без поклона вошел Пэрас и бухнул чайник на стол так, что он чуть не разбился. И остался стоять рядом, буравя Рохеиса недовольным взглядом.

— А чашки? — спросила я после паузы.

— А… сейчас, — охранник развернулся и ушел.

— И пошли Бэраса в соседнюю булочную, пусть прикупит каких-нибудь пирожков! — крикнула я ему вслед, поняв, что без Кармелты на ее кухне мужчины не разберутся, где взять хоть чего-нибудь покушать.

Вообще-то обед был недавно, Кармелта ушла из дома, только накормив всех до отвала, так что я-то была не голодна, но, видя Рохеиса, подозревала, что он еще не обедал, а может и не завтракал.

— Так что же с вами случилось? — начала я расспрашивать, когда, наконец, Пэрас вернулся с чашками, и я смогла разлить по ним очень горький и очень концентрированный отвар вроде чифиря. Пить его было невозможно, но Оларг не жаловался, прихлебывал мелкими глотками и грел руки о чашку.

— На улице дождь, — заметил Оларг.

— А вчера был снег, — поддержала я разговор, — но это же не значит, что нормально ходить по улице совершенно мокрым, — мне хотелось сказать «без зонта», но этого предмета тут не использовали. — Вы же простудитесь!

— Я только с корабля, — вздохнул Рохеис несчастно.

— Вы ходили в море по такой погоде?!

— Нет, по реке. Я приехал из Ипериала.

Я молчала, ожидая продолжения разговора, но Рохеис опять замолчал и смотрел на меня глазами несчастной собаки, хозяйка которой вот-вот съест последний кусочек бутерброда, не поделившись.

— Вы по купеческим делам в Уркатосе? — не выдержала я, наконец, молчания. — Как странно, господин Фромс говорил, что вы не сможете приехать до конца следующего мореходного сезона…

Эмоции Оларга неожиданно полыхнули гневом, и он резко поставил чашку на стол, расплескав. Зашипел, задергал рукой, которую неаккуратно ошпарил, спрятал ее в подмышку и насупился недовольно:

— Какое дело господину Фромсу до того, где я и с кем?

— Понятия не имею, — пожала плечами растерянно. — Наверное, он считал, что мы с ним должны при встречах обсуждать общих знакомых, а, кроме вас, у нас их и нет. Вот к слову и приходилось…

— И что же еще говорил вам… господин Фромс?! — он почти шипел от злости, как тот самый кипящий чайник.

— Ничего, — я совсем растерялась.

Тут к моей радости в гостиную ворвался Бэрас, в такой же мокрой одежде, как прежде была у Рохеиса, в грязных сапогах. Он раскрыл плащ на груди и вытащил оттуда самое дорогое — сверток пирожков в промасленной желтой бумаге, плюхнул их прямо на стол, не подумав о тарелках:

— Вот, госпожа.

— Спасибо, иди, — кивнула растерянно. Развернула аккуратно помятый, но не мокрый, сверток взяла жирный пирожок каким-то вареньем, подтолкнула к Рохеису: — Угощайтесь, пожалуйста. Вот эти, круглые, с мясом, квадратные с курицей, эти с яйцом, эти с ягодами.

— Спасибо, — буркнул Оларг и запихнул в себя разом пол мясного пирожка, принялся сосредоточенно жевать, став похожим на здоровенного суслика, набившего рот.

— Так что же все же случилось? — в очередной раз спросила я, надеясь, что поевший мужчина немного подобреет.

Он промормотал что-то невразумительное.

— Что-что?.. — не поняла я.

Он кое-как проглотил пирожок, запил его чаем, закашлялся, продышался и, наконец, выдал:

— Отец решил меня женить!

— Поздравляю, — кивнула, лениво откусывая маленькие кусочки от своего пирожка.

— Как вы можете?! — Оларг вскочил на ноги и забегал по комнате в своей извечной манере.