Русалка на суше (СИ)

— В смысле? — не поняла я.

— Понимаете, в письмах обычно пишут, что такой-то такой-то прибыл на место работы, имея рекомендации от такого-то (с предыдущего места работы или из учебного заведения), проработал столько, показал себя таким-то работником и решил уволиться по такой-то причине. Письма должны складываться в единую цепочку. Можно потерять одно, но весьма нежелательно. А у Жильеты три письма, все они за последние пару лет и между ними явно есть пропуски. За пару лет она работала по найму в сумме всего несколько месяцев. А глава гильдии ювелиров ее к нам не отправлял. Все это плохо пахнет. Думаю, ее надо уволить.

Я вздохнула. За время после найма Жильета сделала уже не одну прекрасную работу. Она не стеснялась высказывать свое мнение и советовать, из того цветка пиона сделала прекрасное серебряное колье, заставив меня добавить еще несколько цветов поменьше.

Она простые жемчужины могла превратить то в нераскрытый бутон, то в тельце жука. Ее стиль работы с тонкими проволочными сеточками было не воспроизвести не-магу, ведь она разогревала металл прямо в руках, а потом управляла им с помощью магии земли, добиваясь идеальной формы. Она практически рисовала металлом, создавая то тонкие, то жирные штрихи. По изяществу и оригинальности ее работы можно было сравнить с эльфийской резьбой по дереву.

— Надо посоветоваться с главой гильдии ювелиров, — вздохнув, решила я. — Напишу ему письмо, узнаю, когда он свободен. Надо спросить, почему он ее не порекомендовал, если она тоже искала работу. Может, в ее прошлом действительно какие-то тайны, а может просто неуживчивый характер.

Пока Жильета была на испытательном сроке, я не оставляла ее наедине с дорогостоящими материалами, все выдавала под роспись. Мы были связаны пока временным контрактом, но я собиралась его сделать постоянным, однако, эта ситуация несколько уменьшила это желание.

На следующий день, когда Жиль пришла как всегда по графику, я все пыталась найти в ее поведении что-то подозрительное или необычное, но она была язвительна и насмешлива, как всегда. Разве так грабители втираются в доверие к своим жертвам? Как-то сомневаюсь. Одно я подметила, на что раньше не обращала внимания. Жиль была магом и, когда Марус во время моей работой читал вслух книги для подготовки к поступлению в академию, иногда весьма едко их комментировала, используя явно более глубокие знания предмета. Она была хорошо образована для простого ювелира. Среди других претендентов на эту должность, которых прислал глава гильдии и с которыми разговаривал Оларг, магов не было.

Но пока проблему Жиль я отложила, потому что нам предстояло более важное дело — провести церемонию имянаречения для Аринеля.

Храм в Уркатосе, конечно, был куда более впечатляющ, чем в каком-то маленьком городке. Здесь круглые окна были убраны цветными витражами, изображающими стихии: горящее в горне пламя, бушующий океан, жирный чернозем пашни, из которого поднимаются первые ростки, и уносимые ветром облака. Да и еще их окружали полукруглые окна, изображающие по три стадии с одной стороны растущего, а с другой — убывающего месяца. Внутри тоже было больше света и четкое деление всего помещения на «четверти» с помощью цветной плитки на полу и цветного магического освещения.

Оларг отпросился с нами, уговорив Гарта подменить его в этот день, еще пошла Кармелта и все халифатки, ведь у них пока не было возможности сходить в храм, а идти одни они боялись, Дореп с бабой Дин, Марус с Клифом и Вурей. Грина осталась присматривать за детьми, но в целом народу собралось много, хорошо, что храм находился довольно недалеко за каретным кварталом, и можно было просто дойти пешком, а не брать извозчиков. Я везла на руках Аринеля, чтобы Барби его не нести, ведь его коляска, в отличие от моей, не была рассчитана на долгие прогулки по брусчатке. Это еще больше создало у меня впечатление, что я его крестная мать. Но в храме все же малыша отдали Барби, она же взяла четыре монетки в жертву и пятую для священника, который объявлял перед всеми гостями церемонии имя мальчика.

Сама церемония была довольно простая. Подходя к каждому из алтарей, жрец провозглашал:

— Перед стихией Земли я оглашаю, что имя сего младенца Аринель, пусть стихии запомнят его имя, по нему они будут запоминать его поступки хорошие и плохие! — затем Барби бросала монетку (медную, так как ребенок был сыном образованной, но не состоятельной семьи), и алтарь ей отзывался, как в прошлый раз.

Заминка произошла только рядом с чашей стихии Воды, потому что та не просто плеснула, как в том городе, а поднялась небольшим фонтанчиком.

— Ой, — удивилась Барби.

— Что? — заинтересовался жрец.

— У меня обычно алтарь слабее откликался.

— Это он на Аринеля среагировал, — заявила я довольно, — я же говорила, что он будет сильным магом воды.