Русалка в академии

Огромное озеро, куда я подтягивала все новые и новые водные жилы со всей округи: круглое по центру с расходящимися от него лучами каналов, на которых также то там, то тут, были сформированы круглые пруды. Несколько из них, самых далеких, питающихся своими подземными ключами, уже сами стали центрами новых расходящихся лучей. С высоты птичьего полета было видно геометрически идеально выверенную форму этого сооружения, будто рисунок, нанесенный с помощью циркуля и линейки. Мои работники часто ворчали, что нет смысла в такой строгости и четкости, но взгляд на оазис с высоты неизменно вызывал вздохи восхищения.

Вокруг водяного солнца раскинулись засеянные культурными растениями поля, дикие виды окаймляли их, расползаясь в сторону песков. С подветренной стороны у магических щитов была посажена небольшая рощица. Деревца были еще тонкими и слабыми, еще много лет понадобится им, чтобы разрастись до полноценного леса даже с поддержкой магии, но и это зрелище неизменно вгоняло путешественников в трепет и восхищение. Деревья было строжайше запрещено рубить или как-то вредить им, пускать в рощу скот, но в строго определенные дни разрешалось собирать ягоды, молодые листья или целебные травы. Этим процессом руководил господин Тупрактув, его дом стоял неподалеку, и по комнатам ползал под присмотром няни уже второй пухленький карапуз. По заветам земных активных матерей, Хенли кормила грудью только в первый год, и тогда везде появлялась вместе с ребенком, а после с головой погружалась в работу. Она оказалась прекрасным организатором, и с годами доказала свою верность моему поселению, беря на себя все больше обязанностей: азартно торговалась с купцами, с улыбкой зачитывала законы нашего оазиса. Одним из них был закон, запрещающий выкуп жителей оазиса в рабство или ввоз рабов на территорию. Все рабы, оказавшиеся у нас, немедленно освобождались от ошейников, как при въезде на территорию Империи, но такое пока случалось только дважды.

Лесной заповедник господина Тупрактува был не единственным местом произрастания деревьев на нашей территории. Я строжайше запретила бездумно нарезать на поля всю землю, а тщательно отделяла ее лесополосами, понимая, что это как сохранит биоразнообразие, так и поможет в защите от ветров. Да, мы использовали от них воздушные щиты, но это ведь не значит, что так будет вечно. Оазис постепенно продолжал расти, в нем уже шли регулярные дожди, сохранялся микроклимат, что позволяло растениям распространяться в сторону пустыни и захватывать все новые территории. Где-то мы сами их рассаживали, где-то просто радовались, что некоторые виды делали эту работу за нас. Интересным экспериментом была длинная глиняная труба с маленькими дырочками, наполненная водой и выведенная в пустыню. Мы не сажали вокруг никаких растений, а лишь наблюдали, но уже к концу сезона вся она оказалась облеплена разнообразными видами, семена которых принес ветер. Эти трубы помогали распространять зеленые насаждения дальше в сторону песков и в то же время давали материал для изучения новых видов растений.

Каждый сезон мы тщательно фиксировали все изменения как в микроклимате оазиса, так и в применении все новых и новых видов растений для его озеленения, а ученики господина Тупрактува совершали экспедиции по всей территории Халифата, для поиска самых устойчивых к ветрам и пескам видов, хорошо держащих землю. Например, несколько дюн в этом году было засеяно растениями, похожими на камнеломки, но особенно я любила поле с видами, которые я называла по земной привычке литопсами — живыми камнями. Они выглядели как торчащие из земли округлые камни, разделенные по середине трещиной, часто интересных цветов или с рисунками. На самом деле это были два мясистых наполненных соком листа растения. После дождей они, набравшись влаги, «раскалывались» по своей границе и выдавали пару или четыре новых листа. А еще они цвели, как ни странно, похоже на ромашки или на желтые одуванчики. Корни их уходили в землю так глубоко, что они умудрялись держать на месте даже самые неподдающиеся контролю дюны, так и норовящие все время сползти от малейшего ветерка. Местные литопсы были куда больше земных аналогов, более плоские и твердые, с кожурой настолько твердой, что по ним даже мог спокойно пройти верблюд, не навредив. И их называли «копытцами» и солили в некоторых областях Халифата, как огурцы на зиму.

Три года уже существовал наш оазис. Теплая погода, защита от ветров, яркое солнце и рациональное использование воды помогали снимать по четыре обильных урожая за годичный цикл. Людей в поселении все еще было немного, мы не торопились сильно увеличивать численность работников. Эффективность труда людей у нас была куда выше, чем на других землях Халифата или даже Империи. Мы активно применяли магические амулеты для автоматизации работы сельхоз рабочих. Зачем целую неделю десять человек должны перепахивать поле, если это можно сделать с помощью амулета за полдня и силами одного немага? Потом только пройти, раскидать семена, и посадка завершена.