Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной

Апраксина вышла из выставочного зала в сад. Он занимал гектара четыре, и в нем было множество образцовых садиков, устроенных для просвещения садоводов-любителей: садики английские и китайские, японские и мавританские, с бассейнами, прудиками и ручейками, беседками и перголами, фонтанами и скульптурами, скамеечками для бабушек и детскими площадками, альпийскими горками и каменными садиками — все и на всякий вкус! Найти среди всей этой красоты маленькую Марго было задачей поистине детективной, и Апраксина, вздохнув, решительно ступила под сень дерев…

Нашла она Птичку неожиданно легко: та вовсе не пряталась в кустах, как можно было предположить, а стояла, вся на виду, на изящном горбатом мостике, перекинутом через небольшой вытянутый пруд. Прудок этот по берегам зарос желтыми и лиловыми ирисами, а в воде его уже распускались розовые, белые и желтые кувшинки-нимфеи. Удивительное дело, но Марго любовалась водяными цветами, перегнувшись через перила и явно утратив бдительность. Апраксиной показалось, что Птичка слишком уж свесилась вниз, и она поспешила к ней.

— Марго, не наклоняйся так низко — свалишься! Ты ведь у нас не водоплавающая птица!

— Идите сюда, Елизавета Николаевна! Посмотрите, у них тут русалочка плавает! Только почему-то спиной кверху…

Ох уж этот непосредственный ребенок с седой челкой! Она уже обо всем забыла и восторгалась какой-то там пластиковой русалкой.

Графиня, с успокоенным лицом, не торопясь пошла к пруду. Вдоль ведущей на мостик дорожки стояли серые пластиковые цапли и огромные зеленые, тоже искусственные, лягушки. Апраксина взошла на мостик и стала рядом с Птичкой.

— Ну, и где же твоя русалка? — спросила она, обнимая одной рукой Марго за талию, другой держась за перила и наклоняясь над прудом.

— Вон там, в глубине бассейна, под мостиком…

— В глубине пруда, — машинально поправила ее Апраксина. — Это не бассейн, а искусственный пруд. У тебя портится русский язык, Марго!

— Я пишу по-немецки!.. Сейчас солнце зашло за облако и ее не видно. Обождите минутку, солнышко выйдет, и она…

Облако было небольшим, солнце показалось уже через минуту.

— Вот теперь я ее уже вижу! — радостно воскликнула Марго. — Надо только вглядеться, потому что эти цветы…

— Ирисы.

— Ну да, ирисы! Они отражаются в воде и мешают ее разглядеть.

Апраксина еще чуть-чуть свесилась, отпустила Марго, прикрыла глаза рукой и действительно увидела в полутени под мостиком колышущиеся в воде пряди длинных желтых волос, край зеленовато-белой щеки и даже краешек голубого глаза, обрамленного длинными мокрыми черными ресницами. Большая часть туловища русалки была скрыта в темноте у края моста, там, где он нависал совсем низко над водой.

— Знаешь что, Птичка! — сказала Апраксина, резко выпрямившись. — Иди-ка ты в кафе, займи столик и выбери нам всем мороженое. Я подожду здесь Альбину, а потом мы подойдем к тебе.

— Хорошо, — охотно согласилась Марго. — Но вы недолго, а то я все мороженое без вас съем! — И она, стуча каблучками, легко сбежала по мостику и поспешила в сторону кафе, деревянного круглого здания с соломенной крышей.

— Постой-ка, Марго! Если по дороге ты встретишь служащих магазина, то пришли их, пожалуйста, сюда: надо же сказать им, что у них тут непорядок.

— Вы хотите, чтобы они перевернули русалочку и вытащили ее на середину пруда? Это будет уже не так романтично!

— Порядок превыше всего…

— Ладно, я скажу, если кого-нибудь увижу!

Оглянувшись вслед упорхнувшей Птичке, Апраксина перекрестилась.

Через четверть часа в цветущем царстве «Парадиза» начался тихий переполох, забегали служители, потом одна за другой прибыли машины «Скорой помощи» и полиции.

Скоро совершенно ошеломленная Марго уже давала показания полицейскому инспектору — ведь это она первая увидела в пруду «русалку»! Теперь даже Птичка уразумела, что это была никакая не русалка, а живая девушка, то есть как раз не живая, а утопленница. Однако свое мороженое она успела съесть до прихода полиции, и подруги вопреки всем ее ожиданиям никакими разговорами о ее романе в этот день Марго не мучили.

Глава 3

Апраксина была уверена, что «дело о русалке в бассейне», как между собой окрестили его подруги, кончилось для них дачей показаний полицейским. Но в понедельник к ней домой явился ее старый приятель и коллега по расследованию преступлений, связанных с русской эмиграцией, инспектор криминальной полиции Рудольф Миллер.

— Дело это передали, как и следовало ожидать, в мюнхенскую криминальную полицию, — рассказывал он, сидя на террасе дома Апраксиной и попивая травяной чай ее собственного сбора. — В Блаукирхене и его окрестностях никаких молодых женщин в последнее время не пропадало. В мюнхенскую полицию, впрочем, тоже ни о каких пропавших красотках в эти дни сообщений не поступало. Придется нам самим выяснять личность убитой.

— Убитой? Да, это, видимо, так и есть: в такой лужице самому отчаявшемуся и даже вдрызг пьяному самоубийце утонуть не удалось бы. Ее что, силой держали под водой, пока она не захлебнулась? Есть следы на теле?