Русалки. Невеста Третьего Лорда (СИ)

— И к слову об истинном зрении. Среди русалок это не очень распространенная способность, как-то так сложилось, что достаточно сильным оно остается только у хамелеонов главной ветви Антарио. Но у других народов тоже есть те, кто им владеют. — Об этом я уже знала от Освейна. — А кроме того существуют артефакты истинного зрения.

— Значит, достанься подобный Охотникам…

— Да, — помрачнел глава рода Антарио. — Один такой во времена Охоты попал им в руки. И последствия были катастрофичны. Прежде чем его удалось уничтожить, погибла большая часть хамелеонов. Раньше ведь нас было куда больше. Именно поэтому я тебе о них говорю.

Намек был кристально ясен. Да, в Штабе я безумно рисковала. Комментировать его я не стала:

— И много таких артефактов?

— По счастью, не слишком. Действительно идеальных, способных проявить любую иллюзию и маскировку, по легендам, было всего четыре: по одному у каждой из богинь-дочерей Асте. Сама она, как говорят, и так может видеть сквозь любые иллюзии, также как и некоторые другие боги.

Танец подошёл к своему логичному завершению, прадед церемонно поклонился и, взяв меня под руку, повёл к наблюдающим за нами Анастасии и Илине Владимировне. Обе родственницы были, разумеется, в бальных платьях, директриса в цветах школы, её мать — родовых, если не ошибаюсь.

Пока шли, продолжила разговор:

— И что с ними случилось?

— С зеркалами? — уточнил вопрос предок. Кивнула. — Пропали, уничтожены… Кто сейчас разберет? Если интересно, спроси у настоятеля. Храм собирает подобные сведения.

Кивнула, принимая совет. Стоит заранее узнать о столь опасных вещах: жизнь штука непредсказуемая. Особенно моя.

— Выглядишь гораздо лучше, чем утром, — констатировала Анастасия, покосившись при этом на мужа.

— Я думаю, вы уже поняли, кого надо за это благодарить, — улыбнулась я, тоже глянув на Владимира Антарио.

— Пожалуй, — целительница улыбнулась и кокетливо поправила один из локонов.

— И, может быть, в качестве благодарности, вы, о прекраснейшая, позволите пригласить вас на следующий танец? — поинтересовался её супруг. В глазах сверкнула искорка веселья.

— Пожалуй, — кивнула прабабушка и положила ладонь на локоть прадеда.

Они отошли от нас с Илиной Владимировной ближе к центру зала, ожидая, когда закончится предыдущий танец.

— Спасибо за Василия, — неожиданно шепнула наставница. — И прости, что не сказала.

Покачала головой:

— Не благодарите. Я спасала в первую очередь его ученика. Хотя, знай я про Василия…

— Это я поняла, — перебила мать моего отца. — В отличие от того, почему?

— Мне бы кто это объяснил, — пробормотала чуть слышно.

Но меня услышали:

— Тебе стоило сказать мне про Сны.

— А вам мне про Василия, так что мы квиты, — возразила я на этом, не слишком довольная тем фактом, что Анастасия рассказала дочери содержание нашей беседы.

Зазвучавшая мелодия позволила нам обеим прервать этот не ведущий ни к чему хорошему разговор. Сначала я подумала, что это снова вальс и даже чуть расстроилась — хотелось посмотреть на предков в чем-то более активном. Но спустя пару тактов поняла, что ошиблась. Наль’веттер. Моё сердце тревожно сжалось при мысли об Андре, познакомившем меня с этим танцем. Со своего места я видела и то, что целительница от коварства хамелеона в восторг не пришла: слишком красноречиво она одарила градоправителя недовольным взглядом. Но сделала первое нетипичное для вальса движение. А потом… Боже, это было прекрасно!

— Когда я смотрю на них, снова верю, что любовь всё-таки существует, — поделилась неизвестно откуда взявшаяся Маргарита Николаевна. Обернувшись, обнаружила её, одетую совершенно не празднично и не типично для неё: в джинсы и застегнутый пуховик, в каком-то шаге от себя. Видимо, только что перенеслась. — Илина, на пару слов.

— Конечно, — директриса послушно подошла к своей предшественнице на этом посту, и обе исчезли в портале.

Я осталась одна. Все веселились, болтали, сплетничали, Рия с Наташей уже несколько раз делали приглашающие жесты присоединиться к ним, но у меня, честно признаться, для этого не было сил. Оглядевшись, нашла свободную скамеечку и со вздохом облегчения привалилась к стене.

Василий Петрович

Дом, куда перенесла его хмурая Маргарита Николаевна, выглядел совершенно не так, как представлял жилище мерфитки экс-глава управления. Здесь не было мрачно, нигде не виднелось ни пятнышка и вообще царила чистота, стремящаяся к идеальной. Впрочем, последнее, как понял Василий, было заслугой скорее ученицы хозяйки, чем её самой. Нефир — так звали эту невольную домработницу — Охотник не завидовал. Ему хватило суток, чтобы понять, что жизнь этой девушки весьма непроста: учеба в Академии, занятия с наставницей, да ещё и все домашние дела от уборки до ремонта. Такое отношение к воспитаннице казалось ему дикостью, но лезть со своим уставом в чужой монастырь он не собирался. У него и без того хватало проблем.