Русалки. Невеста Третьего Лорда (СИ)

— В прошлый раз они были ещё более смутными, а в итоге сначала революция, потом война! — Видимо, речь шла о предыдущем переезде, когда по совету Лияны, Маргарита Николаевна перевезла школу из Питера сюда. — Думаешь, мне легко далось это решение тогда? Или сейчас? Это ведь фактически ставит крест на всем, чего я добивалась столетиями! Ты даже представить себе не можешь, каких трудов мне стоило перевести школу на сушу тогда, после Охоты, после нападения на европейскую. Но я не хочу, чтобы история повторилась! Не хочу новой Охоты. Не хочу, чтобы снова гибли дети! А они погибнут, Илина, если ты будешь упорствовать!

— Вы не можете утверждать этого наверняка!

— Не могу. Но повторять ошибок Дориссы тебе не позволю…!

Помрачневшая тётя Лена толкнула дверь, прерывая спор. Я вынужденно последовала за ней.

В кабинете чувствовалась жизнь: разбросанные по столу бумаги, оставленная около лампы чашка, приоткрытая дверца шкафа, пуховик Маргариты Николаевны, небрежно брошенный на кресло. Но всё это сейчас было забыто: две директрисы — бывшая и действующая — замерли друг напротив друга. Наверное, сначала они разговаривали сидя, но потом, в пылу спора вскочили.

— Что, Лена? — довольно резко спросила Илина Владимировна.

— Простите, что помешали, но мне кажется, вам обеим будет это интересно, — она посторонилась, пропуская меня вперед и слегка подтолкнула. — В полуреальности у Светы были видения.

— Не думаю, что это относится… — начала было наставница.

— Вполне возможно, что как раз таки относится, — возразила целительница с пугающим интересом глядя на меня. — Что за видения? О чём?

Когда я, сбиваясь, пересказала, целительница повернулась к Илине Владимировне:

— Вот и подтверждение. — И уже нам: — Лияна видела почти то же самое.

— Хорошо. Делайте, что хотите, — буквально выдавила директриса, опускаясь в кресло так, словно из неё внезапно вынули некий незримый стержень.

— Мне тоже это не нравится, — перед тем как исчезнуть в портале напомнила Маргарита Николаевна.

— Значит, Марианский? — спросила тётя Лена, занимая второе кресло. Директриса потерянно кивнула. — И когда?

— Полагаю, в ближайшие пару дней.

Взгляд в мою сторону и взволнованное:

— А Света? Ей ведь нельзя сейчас переноситься порталом.

— Давайте подумаем об этом завтра, — устало попросила Илина Владимировна, тоже скользнув по мне взглядом. — А сегодня пойдем в зал и будем изображать радость. Дети и школа заслуживают праздника. Хотя Маргарита Николаевна сейчас скажет отцу и маме… Если они ещё не в курсе, конечно…

Она могла не продолжать. Представить реакцию градоправителя лично я не могла, но то, что спокойно ни прадед, ни прабабушка такие новости не воспримут, было очевидно.

— Думаю, не в курсе.

— Может быть, — не стала спорить со мной наставница.

— Шла бы ты спать, Свет, — предложила крестная. — Новый год всё равно не задался, а ты на ногах едва стоишь.

Поразмыслив, я медленно кивнула. Праздник всё равно был испорчен. Пытаться изображать веселье, как предлагала Илина Владимировна, у меня после таких новостей сил не было. Потому что переезд школы в Марианский нес множество последствий, но все они меркли перед осознанием того, что то, что я увидела в полуреальности, не было лишь шутками нестабильного пространства и времени, а действительно могло произойти.

Утро первого дня Нового года оказалось каким-то безрадостным: слабость никуда не делась, настроение после вчерашних новостей было паршивым, а за окном продолжал идти снег. Проснулась я относительно рано, для первого января, разумеется: часы на мобильном показывали половину десятого. Алина ещё спала, но оно и понятно, легла она значительно позже — сквозь сон я слышала, как она укладывалась. Отчасти я ей завидовала — подруга ещё не подозревала о переменах, которые нас ожидали.

Пенная ванна настроения не подняла, так что завтракать я направилась все такая же мрачная. В столовой было пустынно, хотя отдельные ранние пташки в наличие имелись. В том числе пташки мерфитского происхождения. Поприветствовав математика и ответив на вопрос о самочувствии, устроилась напротив:

— А ты чего так рано подскочил? Или не ложился? — поинтересовалась я, утолив первый голод.

— Не ложился. А вообще мне достаточно трёх-четырех часов, чтобы выспаться. В живом состоянии, разумеется. Будучи мертвым ни в еде, ни во сне я не нуждаюсь.