Русалки. Невеста Третьего Лорда (СИ)

За это время у Лордов я была только раз, больше ради смены обстановки. Потом ни они не беспокоили, ни я, слишком занятая рутиной и вроде бы кое-как наладившая отношения с крестной, к ним не стремилась. Хотя с Илиной Владимировной мы снова перешли в состояние вооруженного нейтралитета: она упорно отказывалась говорить, кем был папин отец. Единственное, что я выяснить все же смогла, это имя и то косвенно, напрямую она его не говорила, просто подтвердила, что папино отчество настоящее. Анастасия, с которой мы общались пусть редко, но гораздо теплее чем с так называемой бабушкой, как-то поинтересовалась, что у нас случилось на этот раз и, получив ответ, совершенно неожиданно для меня приняла мою сторону. Как оказалось, сама она тоже ничего про избранника дочери не знала. Наверняка знала крестная, все-таки с директрисой они были подругами уже в те времена, но я слишком хорошо понимала, каким будет ответ, чтобы спрашивать. Зато я потихоньку выведала у прабабушки насчёт Андре. Троюродный брат (а он именно им мне приходился) чувствовал себя хорошо, но когда приворот сняли, замкнулся и даже забросил танцы, отдав предпочтение боевой магии. Не сказать, чтобы потерявшая дар целительница была довольна таким положением дел, оно её явно беспокоило, но давить на него не хотела. Вслед за ответом на вопрос про Андре последовало уже традиционное приглашение на семейный ужин, причем даже не в Марианском, но я в очередной раз отказалась, аргументируя тем, что сейчас мне не до того. Анастасию такой ответ явно не слишком устроил, но спорить и уговаривать она не спешила. Как я потом узнала от крестной, Илина Владимировна тоже в большинстве случаев эти предложения отвергала. Похоже, межличностные отношения рода Антарио были не так просты и радужны, как уверена, хотелось бы градоправителю.

К слову, на протяжении этого месяца меня упорно пытались засадить учить генеалогию и бесконечные родословные древа. Но попытка наставницы, предпринятая ещё до размолвки, с треском провалилась, собственно памятной размолвкой и окончившись. Тётя Лена также с такой инициативой была послана в Огненный. Анастасия мудро не лезла, за что я была ей благодарна. Но в итоге стоило на очередные выходные ради разнообразия сунуться в резиденцию, как Освейн всучил мне проклятую «Великую книгу…»! И у него-то рычаг давления в виде допуска к Аллейну (читай, новым заклинаниям) имелся. Пришлось, скорчив недовольную рожицу, взять этот талмуд и пообещать изучить. Надежда, что Первый лорд забудет, развеялась как туман: и сам не забывал гонять и Илину Владимировну известил, чтоб проверяла. Пришлось учить.

Конечно, верхняя часть родословной была не особо развесистой: близких родственников у меня было немного, в том числе потому что ни дедушка с папиной стороны, ни бабушка с маминой были неизвестны. Кроме того, и папа, и мама были единственными детьми, у дедушки сестер или братьев также не было, а у Илины Владимировны имелся один Владислав Владимирович. Судья соревнований приходился мне двоюродным дедушкой и был женат, но дочь (моя двоюродная тётя) у него была одна — Ариана, зато замужняя. Единственным (пока) отпрыском счастливого брака являлся мой незабвенный троюродный братец Андре (собственно потому я и отнекивалась от семейных обедов).

У Анастасии имелась сестра покойная ещё со времен Охоты, успевшая обзавестись ребенком — целителем Николасом, официально погибшим, а на самом деле находящемся в откате. Последний факт мне сообщила сама Анастасия, которой директриса подло меня сдала. Она же поведала довольно много интересного из истории своего рода и его членов. В числе прочего я выяснила, почему прабабушка предпочла обойтись без отчества: родным для неё был общемагический, там таких заморочек не было, да и Анастасия Августиновна звучало довольно странно. Помимо этого я узнала, что корни родов Лайон, Антарио, да и вообще большинства родов моих предков уходят в раннюю Атлантиду. Масштабы пугали. Впрочем, Рия уверила меня, что большинство потомственных знает на память только родственников по прямой на пять-шесть поколений и их ближайших к себе по возрасту и родству потомков. Но даже так звучало это пугающе.

Спасало тут только то, что русалки могли обзаводиться детьми и в две тысячи, и в четыре, и позже. Большинство, конечно, задумывались об это пораньше, лет так в двести-пятьсот. Вот как мой прадед, которому на момент рождения Илины Владимировны почти триста двадцать было. Зато прабабушке, если откат не минусовать, уже семьсот с лишним. И она, учитывая, что если не большинство, то, по крайней мере, многие из моих предков были хамелеонами и целителями, исключением не была. Как она сама это объяснила, виной всему были откаты, вечная занятость и уверенность, что спешить некуда, в итоге и поставившие многие рода под угрозу вымирания во время Охоты.