Русалки. Новенькая (СИ)

— Мы поняли, — вздохнул Люк.

— Они с директрисой славянской сейчас как можно ближе к нам его откроют и пошлют подкрепление. Если удастся, Отряд.

— Ого! — присвистнули парни. А я хоть и не поняла о чем речь, спрашивать постеснялась. Наверняка это что-то простое, известное всем. Вроде милиции. Так что не хотелось показывать глубину своего незнания.

— Пойду, скажу, — встав, направилась к двери в зал.

— Сиди, я сам, — остановил меня Ланс. И скрылся за дверью. Чтобы минуту спустя появиться оттуда резко побледневшим. Выдохнул с яростью: — Убил бы гадов!

С сочувствием коснулась его плеча.

— За что? — заинтересовались тритоны.

— Изверги они, — ответил блондин. И столько гнева было в его голосе, что никто не решился спрашивать.

После этих слов Таня помрачнела. Она явно понимала в ситуации больше остальных, недаром же была старше. Хотя и близняшки явно что-то подозревали. Но тоже молчали, помня о реакции парней на лишние по их мнению вопросы.

Не знаю, сколько бы мы просидели в ожидании подкрепления. Может, ещё пять минут, а может и час. Но тишину нарушил приглушенный расстоянием вскрик, раздавшийся откуда-то слева. Переглянувшись, мы вместе с детьми поспешили туда, решив, что это пришла подмога (пленника тритоны ещё раньше перенесли в зал). Хотя мерами безопасности пренебрегать не стали: парни накинули на нас невидимость, а я маскировку (Правда, вышла она корявенькая, но я же впервые растягивала её на других! Ладно хоть Сэм объяснил, как это делается…) И хорошо, что мы это сделали.

Добравшись до конца коридора, осторожно приоткрыли тяжелую дверь. По ту сторону обнаружился ещё один коридор, продолжающийся в обе стороны. На наше счастье пустой.

— И куда нам? — поинтересовалась я.

На секунду замерев, Ланс ответил:

— Вроде налево, — и первым двинулся в указанном направлении. — По крайней мере, какие-то синие поля там есть. Отряд — это, конечно, круто, но поле они скрывают, так что магическим зрением их не обнаружишь.

Поле все-таки можно скрыть? Как интересно! Интересно, это какое-то особое заклятье, артефакты или одна из граней какого-то дара? Может, даже и хамелеонского? Сделав мысленную заметочку потом этот вопрос прояснить, задержалась для того чтобы привязать к ручке нужной двери носовой платок — не хотелось бы потом искать нужную методом тыка. Будет глупо, если мы не сможем вывести подкрепление к своим.

Вот только никакого подкрепления в очередном зале, которым заканчивался коридор, не обнаружилось. Зато обнаружились искомые дети, все шесть, а также человек двадцать людей в белых халатах, вокруг них суетящихся.

Парни выругались. И я с трудом удержалась, чтобы не последовать их примеру. Впрочем, могла и не сдерживаться: судя по тому, что никто кроме нас их экспрессивную (по большей части иностранную) лексику не услышал, кто-то из них накинул полог тишины.

— Возвращаемся, — оценив силы, решил старший тритон. — Берем кого-нибудь из взрослых и тогда уже отбиваем их.

Остальные согласно кивнули. И спорить тут было глупо. Потому ни я, ни тем более наши испуганные спутники возражать и не стали.

Мы уже направились обратно, когда вскрик повторился. Боль, звучащая в нём, заставила вздрогнуть. Обернулась я чисто рефлекторно. Кричала девочка лет семи, привязанная к решетке, опущенной в бассейн. Все её тело оплетали какие-то провода. Вокруг суетились люди. Вот только отвязывать они её явно не собирались, наоборот, проверяли ремни.

Закусила губу и оглянулась на Ланса. Его лицо потемнело. Юноша посмотрел сначала на девочку, потом на тех, кто был с нами, явно решая, имеет ли право рисковать четверыми ради одной.

— Ланс, она же Превращается, а раз кричит, значит, обезболивающее закончилось. И поле тоже, — тихо заметил Матело, глядя только на девочку. Тут и я заметила медленно формирующийся хвост. — Она ведь погибнет, — добавил тритон. В голосе звучала мольба.

Нам о таком рассказывали в контексте того, что если мы обнаружим непревратившегося, надо о нем сообщить, чтобы о нем знали, если ещё не знают. Потому что на Превращение, даже когда оно происходит в срок, не всегда хватает энергии, а иногда и поля тоже и тогда оно уже опасно для жизни.

И Ланс, определенно все это знающий, решился:

— Возвращайтесь, — бросил он мне. — Мы попробуем ей помочь.

Я с облегчением кивнула и, обхватив всхлипывающих и трясущихся двойняшек за плечи, сняла маскировку с парней. Таня прижала к себе Колю. Причем я не знаю, кому из них это объятие было сейчас нужнее. Но оно и понятно: вряд ли кто-нибудь из нас сможет забыть увиденное. Даже под успокоительным заклятием меня пробирало так, что не будь рядом детей, безопасность которых была сейчас целиком и полностью на мне, забилась бы куда-нибудь и разрыдалась. Каким чудом держаться они, я не понимала. Впрочем, не исключено, что подобные чары тритоны набросили и на них…

— Идем, — шепотом приказала я, дотронувшись до плеча девочки.

Убедившись, что они следуют за нами, двинулась вперед. Быстро идти не получалось: дети явно были испуганны и плохо соображали.