Русалки. Новенькая (СИ)

Там оказалось сложнее: во-первых, девушка лет семнадцати была уже превратившейся, причем давно, во-вторых, как и у того мальчишки чешуя частично была ободрана, кроме того пострадали плавники… Рвотный рефлекс я подавила с трудом. Спасибо заклинанию.

— Изверги! — возмутилась Илина Владимировна. — Крайний флакон в верхнем ряду. Слева. Вата там же. Намочи и прижми к ране. Это кровоостанавливающее.

Но стоило мне прижать вату к кровоточащим, чуть ли на ленточки порезанным плавникам, как чья-то рука легла на плечо:

— Хватит, дальше я сама, — Голос был мне незнаком. Я обернулась. Длинные черные волосы, глаза, кажется, зеленого цвета, овальное лицо. Незнакомка, мягко оттеснившая меня, была одета в старомодный серый плащ. Боюсь даже предположить, сколько лет ей было, потому что выглядела она едва ли не в два раза старше моей крестной. Да что там крестной, даже Анны Викторовны старше.

— Маргарита Николаевна — моя наставница, – сообщила мне директриса несколько удивленно. Кажется, для неё появление этой женщины тоже оказалось сюрпризом. Но поразмыслить над этим я толком не успела, потому что Илина Владимировна продолжила характеристику: — Предыдущая директриса нашей школы. Самая сильная из ныне живущих целителей. Она справиться, я уверена. Она всегда справляется. Так что я тебя покину.

Оставшись в своем сознании одна, оглянулась на остальных. Помещение заполнили взрослые тритоны, выглядящие настоящими воинами. Один из них как раз разговаривал с Теренсом Октано и Анной Викторовной.

В изнеможении опустилась на пол — осознание, что всё позади и теперь можно отдохнуть, лишало сил. Кажется, последние минут двадцать я действовала на адреналине и силе воли. Безумно хотелось забраться куда-нибудь в тёплое место и не вставать, пока кто-нибудь не выведет нас отсюда. Отмахнувшись от странных реакций организма, перевела взгляд на незнакомку-целительницу.

Пока я осматривалась, плавники девушки срослись, а чешуя вылезла новая. А потом девушка, повинуясь движению руки, лежащей, по всей видимости, на поле, вообще превратилась обратно в человека. Мгновение Маргарита Николаевна пристально разглядывала свою работу, потом сдернула плащ и накрыла им обнаженную девушку (одежда той явно не была зачарована и исчезла при превращении). Под плащом оказалось не менее старомодное платье в пол.

И спокойно направилась к следующей пленнице. Я, не отрываясь, следила за ней и видела, как срастаются сломанные кости, восстанавливается кожа, зарастают даже самые страшные раны, завершается слишком рано начатое Превращение. Это было чудо. Самое настоящее чудо.

От восхищенного наблюдения за целительницей меня оторвал вопрос присевшей рядом усталой крестной:

— Любуешься работой Маргариты Николаевны?

Кивнула и пояснила:

— Она так легко их лечит! — восхищение в моем голосе явно зашкаливало.

— Это только так кажется, — возразила тетя Лена. И восхищенно вздохнула: — Видела бы ты, что она с их полем вытворяет. Меня всегда поражала её уверенность: ведь одно лишнее движение и можно сделать что-нибудь совсем не то. Но она всегда так спокойна, словно ничуть не волнуется! Может, тут дело в опыте, а может в том, что она пережила Охоту… Не знаю. Но меня всегда восхищала её работа. Удивительно красивая и важная.

Что-то в её словах напомнило недавнее общение с Илиной Владимировной, так что я подозрительно прищурилась:

— Скажи, а твоей наставницей случайно не она была?

Крестная согласно наклонила голову и поинтересовалась:

— Как догадалась?

— Просто предположила, — пожала плечами. Новости, переданные директрисой, всё равно уже явно запоздали. А остальное… захочет, Илина Владимировна расскажет. А я устала. — К тому же ты так о ней говоришь… С благоговением, что ли?

— С благоговением… — повторила крестная и кивнула: — Пожалуй. Но о ней иначе и не говорят. Многие обязаны ей жизнью. За века она стольких спасла, что не перечесть. Очень редко она не справлялась. Да и то только во время Охоты, когда ей просто не хватало сил, чтобы спасти всех. Но тогда у целителей сложности с энергией были.

Из сказанного я вынесла одно:

— Значит, все эти дети выживут?

— Наверняка, — заверили меня.

Облегченно вздохнула. Я боялась за них, на самом деле боялась. Не знаю уж что было тому основной причиной: жалость и сострадание или ощущение некоторой вины. Может, не задерживай я крестную, и она оказалась бы тут быстрее? Сейчас уже не скажешь.

Тетя Лена, не подозревающая о моих мыслях, продолжала:

— Она вовремя успела. И я, кажется, знаю, кого нам за это благодарить.

— И кого же? — заинтересовалась я, опираясь спиной на какой-то шкаф.