Русалки. Новенькая (СИ)

— А вы кто? — я обвела их взглядом.

— Мы не знаем, — ответила Алина. — Быстро обнаруживаются только хамелеоны. Мимо меняющего цвет хвоста не пройдешь.

— Это точно, — кивнула, разглядывая уже исчезающий хвост. Исчезал он интересно — вначале начинала пропадать чешуя на животе, затем исчезали плавники, а потом резко возникали ноги, ещё покрытые в некоторых местах чешуйками. Пижама, кстати, тоже оказалась зачарована. На моё счастье.

— Я, по словам тети Лены, поисковик, — призналась Рия. — Но точно сказать сложно. У меня в семье в принципе большинство как раз поисковики: и родители, и Фыв, и Аква, и тетя Лена, и дедушки с обоих сторон, так что это вероятнее всего. Но так-то с дарами это не показатель: у ребенка может вообще какой-то левый вылезти, к примеру сиренский, при том что большинство в семье поисковики.

— Понятно. — Наследование даров мне было не слишком интересно, поэтому задала новый вопрос: — А ещё хамелеоны в школе есть?

Серьезно посмотрев на меня, Наташа сообщила:

— Ты — единственная и первая за много лет. Это редкий дар.

Вот чувствую, что-то тут с этим даром нечисто! Но свои сомнения оставила при себе. Ещё немного повосторгавшись и стребовав с меня обещание завтра же рассказать директрисе, а до этого никому не говорить (как будто мне было кому), девочки ушли.

Алина, в бессчетный раз выдав нечто восхищенное, пошла мыться, а я уснула, едва коснувшись головой подушки: сказывалась бессонная ночь.

Вот так прошёл мой первый день этой новой жизни, жизни русалки. Уже засыпая, прошептала: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте» и сразу провалилась в Сон.

'И если все предыдущие случаи вписывались в общую картину, то исчезновение графини не укладывалось ни в какие рамки.

— А ты не думаешь, что эта леди могла сама сбежать?'

Скрипнула дверь. Я на секунду оторвался от книги, удостоверился в том, что это вернулся Степка, и нырнул обратно в детектив. Но прежде чем успел прочитать хотя бы предложение, сосед по комнате окликнул:

— Эй, Лёха! Чё ты там опять делаешь? Опять в книжку пялишься? Мы с пацанами в футбол ща играть будем! Будешь с нами? — Его речь резала слух (особенно после книжной), но отучить его от всего этого, несмотря на все усилия у меня не получалось.

— Не-а, — и никак не комментируя, вновь сделал попытку продолжить чтение.

«– Накануне собственной свадьбы?»

— Да хватит уже дурью маяться! Вставай давай и пойдем! — вырвал меня из книжного мира приятель.

— Стёп, отстань, а? Мне лень! — взмолился я.

— Без тебя у нас на две команды не поделится! — продолжал уговоры Стёпка.

Закрыв очередной выверт мысли популярной писательницы, смерил соседа взглядом. Небрежная спортивная одежда, стрижка под горшок, оставившая от светлых волос жалкое напоминание, и серьга в левом ухе сделали из когда-то нормального, по крайней мере, на вид, парня непонятно кого. А если сюда добавить его единственное, на мой взгляд, достоинство в виде спортивного телосложения, получался этакий классический браток. Впрочем, относительно последнего я ему завидовал — сам я был субтильным как девчонка несмотря на регулярные тренировки.

— Мне надо к Зубрилке, — использовал я последний аргумент.

— Значит, вставай и топай на пересдачу! — разозлился сосед.

— Я не готовился! — Ну, неохота мне было открывать учебник!

— И чё? Так не наболтаешь?

— Смотря, что спросит.

На самом деле, все я знал. Вроде бы. В основном по прочитанным ещё в той далекой нормальной жизни книгам, но вспоминать было неприятно. Нереиды прочно ассоциировались с греческой мифологией, а она в свою очередь с учителем истории, который вел у нас в пятом классе. Пожилой дядечка в неизменном сером свитере монотонно, но безумно захватывающе рассказывал о древних войнах, религиях и культуре. Иногда даже создавалось впечатление, что он сам все это видел. Вряд ли, конечно, но проверять, не нечисть ли он мне как-то не хотелось. Наверно, я боялся оказаться прав. Ведь тогда мне придется сдать его старшим…

— Какая у тебя контроша-то?

— Десятая.

— Это по…?

— По классификациям, — вздохнул я. — Они все одинаковые какие-то!

— Точняк, — согласился приятель. — Я если б не Артурчик фиг бы написал.

Артурчиком звали нашего отличника, с которым повезло в этом полугодии сидеть Степе.

— Ты Охоту-то того…? — вспомнил этот спортсмен о больном.

— Сдал, — с гордостью ответил я. Этот предмет был у нас самым сложным. Благодаря ведущему его Преподу, естественно. — В отличие от русского и английского.

Обидно даже. С иностранным-то у меня давно были нелады, а вот с родным проблем не было: постоянное чтение в какой-то момент дало приятный бонус — чувство языка. Проблемы были скорее с русичкой — эта дама за что-то меня жутко не любила.

— А их когда добивать? — заинтересовался мой сосед. — Я ведь тоже эту дурь завалил.

— Завтра в десять русский, а в двенадцать — английский, — со вздохом ответил я.

— Иди уж добивай, — поторопил друг. Пересдачу он всегда называл добиванием. Кого — учителя, предмета или ученика — неизвестно. Но, думается мне, всех вместе. — Как-нибудь обойдёмся мы без тебя. Удачи! — бросил он, выходя.