Русалки. Новенькая (СИ)

— Как была ребенком, так и осталась, — усмехнулась чуть горько тетя Лена прежде чем начать рассказ. — Была, конечно, и не однажды, — мечтательно подтвердила она. — Вообще-то все мое детство прошло там. Среди русалок: взрослых и детей. На глубине в шесть километров. В вечной тьме Марианского и при свете его фонарей. Вообще-то дети по улицам там почти не плавают, если только под контролем взрослых, с кучей заклинаний наготове и в воздушных пузырях. Так что я наблюдала это все в основном из окна.

За века существования город сильно разросся, раскинувшись километров на двадцать, если не больше. Это целая страна в миниатюре, под огромным куполом, защищающим его от избыточного давления и холода. Из-за глубины и залежей магического минерала, магита, значительно затрудняющих прямые порталы, доставлять туда продукты сложно, так что многое выращивают прямо в Марианском. Там есть и свои фермы с водорослями, и свои рыбопитомники, и самые разные производства, сырье для которых доставлять легче, чем готовые продукты. На продажу Марианский производит накопители, амулеты и артефакты из того самого минерала, из-за которого с порталами такие сложности.

В центре города находится площадь, к которой сходятся три главные улицы. На ней фонари не стоят, а висят прямо в воде, разгоняя вечную тьму. По размеру она больше Энской раза в четыре, если не больше. На неё выходят фасады дворца правительства, исторического музея, больницы и особняков самых старых семейств, тех, что этот город основали. Антарио, Веринесс и нескольких других. — Тут крестная сделала паузу и обеспокоенно заметила: — Знаю, рассказываю я довольно сухо, но ты сама просила рассказать о реальном, а не сказочном Марианском.

— Ничего не сухо, — возразила я упрямо, пытаясь вообразить себе все это. — А ты где там жила?

— Дом моей семьи расположен чуть дальше — на второй по длине улице города — улице Жемчужин, — охотно ответили мне. — Часть его окон выходит на третью по размерам площадь, малую. В Марианском вообще довольно много площадей. Сейчас там живет папа и несколько очень дальних родственников с маминой стороны. Знаешь, — тетя Лена улыбнулась, вспоминая: — из окна моей комнаты открывался чудесный вид. Только представь себе: малая площадь, гейзер, бьющий в её центре, плавающие вокруг него парочки из числа студентов, завораживающе прекрасное здание одного из корпусов Марианского университета… Жаль, что ты не видишь иллюзий, я могла бы попытаться показать.

Изумленно уставилась на неё:

— Откуда ты знаешь?

— Све-ет, ну ты смеешься? — устыдила меня моя по сути воспитательница. — Чтобы за столько лет с тобой я не выяснила столь важный факт? Думаешь, я не пыталась, когда ты была маленькой, прятать от тебя различные вещицы? Для сования пальцев в розетку ты, когда тебя на меня начали оставлять, была уже, конечно, слишком взрослой, но для рисования в моих книгах по магии ещё вполне подходила по возрасту.

Не удержавшись, рассмеялась. Крестная тоже улыбку не сдержала.

— Так что насчет иллюзий я просекла быстро, — закончила она. — А в Марианский летом сплаваем, если все будет нормально.

— Ловлю на слове! — улыбнулась. Вряд ли я о таком обещании забуду! Потом спохватилась: — Погоди, а фотографий у тебя нет?

— Нет, конечно. Это стратегическая информация. Да и не беру я туда мобильный. Смысла никакого: не ловит все равно.

— Понятно. Но ты отвлеклась!

— Знаю. Просто думала, тебе не очень интересно слушать такие вот описания…

— Интересно, мне все интересно, — заверила я её.

Прежде чем продолжить рассказ тетя Лена несколько мгновения молчала, видимо, собираясь с мыслями: