Русалки. Выбор (СИ)

— А Подводному ветру? — подала голос эта самая внучка. После разговора с ней в Лабиринте, целительница, кажется, начала понимать, почему Владимир Антарио выбрал её. Девочка действительно оказалась достойной наследницей рода. В шестнадцать лет, с полем больше напоминающим лоскутное одеяло, с уровнем магии, сейчас едва превышающим девятый, а то и вовсе восьмой, она не боялась возражать, и вообще, кажется, плевать хотела на её авторитет. Случившееся с девочкой по их недосмотру — что бы она не говорила другим, с себя вины за случившееся долгожительница не снимала, тем более что тут Энас была права, отчасти Светина помолвка была следствием именно её, Маргариты, решений — закалило характер, подарило уверенность в себе. И возможно коренным образом изменило всю судьбу их народа. Но это покажет только время.

— Мы обсудим это чуть позже, — довольно резко пресёк вопросы внучки Григорий Наррейнер. — Идём. Рита, спасибо, что присмотрела.

И что-то в этой фразе было такое, что целительница впервые взглянула на него иначе. Не как на Благословленного Огненной настоятеля Григория. Понимание заставило вздрогнуть. Но тот, с кем она раз за разом сталкивалась веками, тот с кем вынуждена была искать компромиссы в затрагивающих оба их народа решениях, тот, кем она искренне восхищалась, несмотря на то, что он был значительно её моложе, тот, кто, казалось бы, глупо погиб чуть больше полвека назад, уже переносился. Кусочки мозаики наконец сложились. Неожиданное родство невестки Илины, всплывшее только после Превращения её внучки, да и то не сразу. Провороненное и Илиной, и Леной. Недавняя встреча у Равенны. Неожиданная сила девочки. Её характер и сила воли. Единственным, что никак не вписывалось в образ, была дочь настоятеля, мать Светы, и его к ней отношение. Не верила долгожительница, что можно отказаться от всего, что он достиг, ради ребенка, у которого даже нет магического дара. А ведь он отказался. Поставил выше блага Храма благо личное. И, кажется, не прогадал и в этом?

Света

Щиты оказались лишними: это оказался всего лишь дедушка. И как ни странно, портал он открыл к нам домой. В Энск.

— Я усилил защиту, так что тут безопасно, — неправильно понял мой удивлённый взгляд мамин отец. — Пожалуй, куда безопаснее, чем сейчас в Вейнире или Подводном ветре.

Уточнение заставило проглотить готовую сорваться с языка фразу и пойти смотреть защиту. Та действительно впечатляла.

— Тебе нужно отдохнуть. И поесть, — настоятель следовал за мной по пятам. Упоминание еды вызвало, несмотря на недавно увиденное, горестный стон желудка. Чем вызвало добродушную улыбку деда: — Определенно нужно.

Спорить тут было глупо. Я и не стала. Но, когда передо мной поставили тарелку с эмблемой Храма и орнаментом по краю, вытащенную из портала, несмотря на аппетитный вид жаркого, всё же вспомнила предупреждение целительницы. Дед от новости о ране в восторг предсказуемо не пришёл. Даже потребовал показать. И просто осмотром тонкого розового шрама не ограничился, использовал магию. Кажется, что-то диагностическое.

— Тебе повезло, что она оказалась рядом, — заключил он в итоге. — Пока бы я добился от Тринадцати разрешения и до тебя добрался, могло бы быть поздно.

— А они сами бы не вмешались?

— Может, и вмешались бы. Кто их знает. Но испытание ты бы провалила. Хотя, может, оно бы было и к лучшему…

— В каком смысле? — окрысилась я. На Поиск я потратила не один месяц и кучу сил.

— В самом прямом. Просьба Тринадцати — это не шутка. Раз они сочли тебя достойной её озвучить, они её выполнят. Но жить с последствиями придётся тебе, — передо мной поставили новую тарелку. На этот раз с супом. Но явно из того же набора. — И иногда это не так просто как кажется. Особенно, если у тебя есть несколько вариантов того, о чём ты хочешь просить. Что бы ты не выбрала, в какой-то момент всё равно пожалеешь, что выбрала тот, а не другой.

— И как быть? — у меня сейчас как раз было именно что несколько вариантов.

— Выбрать. Но быть готовой к тому, что за этим последует.

— Маргарита Николаевна хочет, чтобы я попросила Тринадцать вмешаться в войну с Охотниками.

— Но тебе этот вариант не нравится?

Я кивнула:

— Четыреста лет назад она остановила Охоту просьбой к Тринадцати вмешаться. Но Охотники напали снова.

— И тебя напрягает, что она решила пойти тем же путём? Или то, что это временное решение, этакая заплатка? На сто лет или ещё четыреста, не важно. Но Охотники, уверенные, что самостоятельно с ними русалки не справятся, нападут снова.

— Что-то вроде того. — На самом деле я затруднялась сформулировать, что именно меня смущает в этом варианте просьбы. А что-то смущало, даже если забыть на время о втором варианте.