Русалки. Выбор (СИ)

Я ещё с трудом стояла на ногах, так что сопровождающему жениху пришлось меня поддерживать не только морально, но и физически. Ему же пришлось говорить за нас обоих. При этом как ни странно, укора в обращенных на меня взглядах Третьего Лорда я не чувствовала. Впрочем, в тот момент я вообще ничего, кроме всепоглощающего горя не чувствовала и смотреть могла только на небольшую урну для праха своего не просто учителя, а друга и наставника. То, что он погиб из-за меня и моего эгоизма, я прекрасно понимала. Да я просила его не инициировать меня. Но в тот момент я понятия не имела, что ценой у выполнения этой просьбы будет его жизнь. Если бы он дал выбор мне, а не сделал его сам, я бы предпочла инициацию. И он достаточно хорошо знал меня, чтобы это понимать. Да, я не хотела становиться мерфиткой. Но могла же. Так почему же он предпочел умереть сам, но выполнить ту просьбу?

Сколько бы речей не говорили на похоронах, что бы не твердил мне Освейн, за всем этим я чувствовала — может быть выдуманный мной самой, но оттого не менее реальный — молчаливый укор. И от этого хотелось умереть самой. Но тогда жертва Асавена стала бы совершенно бессмысленной, а произойти подобному я позволить не могла. Потому только плакала, кусала губы и всё сильнее опиралась на Третьего Лорда.

В какой-то момент Анхель не выдержал: обнял за плечи и через одним жестом открытый портал увёл в академический парк. Подвёл к скамейке, над которой склонило покрытые снегом ветви дерево, похожее на иву. И, когда я упала на неё, благодарно что-то пробормотав, сев рядом, протянул идеально белый платок:

— Слезами ты ничего не изменишь. Поэтому давай уже, успокаивайся, — это прозвучало довольно резко, но, кажется, не потому что он хотел меня задеть, а потому что был… растерян? Третий Лорд, любимчик дам самого разного возраста и положения, не знающий от них отбоя, красавчик и к тому же разменявший то ли четвертую, то ли пятую сотню лет мужчина, кажется, понятия не имел, что делать со мной и моими слезами. Иначе почему эта резкость и, едва ли не впервые, обращение без соблюдения высокосветских норм речи? От удивления у меня даже слёзы почти закончились. А жених, укрепляя мои подозрения, ворчливо поинтересовался: — Или мне Освейна позвать, чтобы успокоительное помощнее наложил?

— А вы сами разве не можете? — вяло удивилась я

— Такое сильное нет, — спокойно признал Анхель. Не похоже, чтобы его это беспокоило. Он и разговор, поддерживал, наверное, только чтобы как-то меня отвлечь. — Разве что через Слово Лорда. Но на «свободных» русалок оно действует слабо.

Не удержалась от напоминания:

— Вы же на мне его уже применяли!

— Будь другой вариант, предпочёл бы не применять. Но ничего другое просто не помогало. Оно и сработало только потому, что ты была сильно ослаблена и не могла сопротивляться.

— Сейчас как будто смогу.

— Может и нет, но лучше не усугублять. И так на зомби похожа, а не на юную леди.

Я натянуто улыбнулась и ухватилась за поданную вставшим женихом руку. Нам предстояло вернуться к наверняка перемывающей нам кости публике. Как будто нет у них других тем для обсуждения! Особенно сейчас, когда мы все собрались по такому поводу! Но, как негромко заметил на моё замечание об этом жених, жизнь продолжается, а люди остаются людьми, даже становясь мерфитками.

Надолго задерживаться на этом странном мероприятии мало напоминающем в моём понимании похороны не стали, всё-таки чувствовала я себя ещё слишком плохо для долгого даже просто стояния: поле Селестины ещё толком не усвоилось. Асавен бы понял. А на остальных плевать.

Мы уже собирались уходить, когда нас перехватил дедушка. Когда он вообще появился, я не заметила. Одетый в нечто среднее между парадными одеждами настоятелей и обычным балахоном, мамин отец чопорно поприветствовал сначала жениха, а потом меня, после чего заявил, что нам нужно поговорить, но желательно не в Мерфите. Анхель обернулся, выразительно посмотрел на тенью следующую за нами расстроенную Эржебет, которая, похоже, тоже тяжело перенесла случившееся, и… согласился.

Портал, открытый настоятелем, вынес нас в, по всей видимости, дедушкину квартиру.

— Мама? — изумилась я.

— Света! — кинулась ко мне мать. Я уткнулась в её плечо и едва сдержала желание тут же разрыдаться. Но не при женихе же!

— Я так понимаю, это и есть причина секретности, — подал голос Третий Лорд.

Я поспешно отстранилась, судорожно думая, как теперь их друг другу представить и при этом избежать скандала. Как оказалось, не о том думала. Мама перевела взгляд на Анхеля и… По выражению её лица я поняла страшное: они были знакомы.

— Какие люди, — усмехнулся подводноветренник, выделив голосом расу. В противоположность маме он как раз удивленным не выглядел.

— Я тоже чрезвычайно рада встрече.

— Мам, ты ничего не хочешь мне объяснить?

На мгновение взгляд жениха, пойманный мной, стал каким-то оценивающим. Но это выражение так быстро исчезло, что я твердо решила, что мне показалось.