Русалочье озеро

Я шла в полной темноте очень осторожно, шаря вокруг руками, — мне было страшно, я знала, что здесь находиться очень опасно, хотя где это понятия не имела. Но где это я как не пыталась понять, ничего у меня не получалось вокруг не было ничего, за что бы можно было зацепиться и понять что же это такое и как я вообще сюда попала. Я услышала слабый стон у ног и что светящееся слабо на грани восприятия, присела и прямо перед собой увидела погруженный в темноту как в землю, черный овальный остов, в котором находилась изувеченная обгоревшая фигура человека, чем то мне смутно знакомая. Да запах еще тот, — смесь горелого мяса и гниющей плоти бил в нос до тошноты. Одной рукой зажав нос и стараясь через раз дышать ртом, я второй рукой легонько прикоснулась к остову. По руке побежали искры, и они больно били и жгли — я быстро отдернула руку и стала все рассматривать, осторожно, стараясь ничего не коснуться. Похоже на кокон, магический неисправный кокон, клетку, — я не знала, как правильно назвать то, что передо мной. У человека, лежащего в этом странном коконе, было, что — то знакомое, неуловимое ощущение близкого мне человека. Я пригляделась внимательней, череп вдавлен, вмят во — внутрь, лица нет, все сожжено и в язвах и лохмотьях, тело лежит со скрещенными на груди руками и в таком же плачевном состоянии. В голове мелькнула страница из учебника по медицине, девяносто пять процентов ожогов тела и травмы, — и этот человек все — таки жив, как бы невероятно это не выглядело. Я снова услышала слабый стон, и меня как молнией ударило, — да это же Андрей и он жив. Волшебника убить сложно, да и еще такого сильного, но где мы с ним находимся, про ад или рай я не думала, это место должно быть на земле, только где и как он тут оказался. Теперь я поняла, что пришла на неосознанный зов Андрея, но куда, — я снова огляделась и до меня дошло. Не знаю, уж чем, он и Ганс Миллер швырялись друг в друга, но видимо волшба на волшбу была сильной, и они ухитрились свернуть ткань пространства в кокон, который теперь находиться неизвестно где, примерно также как и русалочье озеро. Я снова склонилась над коконом, невероятно сложная волшба оплела его и расплести ее я пока просто не могла. Тем более она была составлена из кусков разной волшбы, и все спаяно вместе и стоит только тронуть не там, я просто убью Андрея. Но кокон был не цельный, между пластами волшбы виднелись небольшие пробелы, ну как дыры в металлической смотанной в рулон сетке, где то плотно, а где то небольшие разрывы. Вытащить через них человека невозможно, но можно ему помочь. Я снова осмотрела тело Андрея, он сильно обгорел, остатки одежды, пуговицы, ремень были вплавлены в тело. Да и само тело было изувечено и переломано и обожжено. Как он только держится, — удивилась я. Я пропустила тонкий ручеек своей силы через щель кокона, сначала нужно Андрея обезболить и усыпить. Восстанавливаться с такими — то поражениями ему долго. Я легонько прикоснулась силой к его голове, зажав зубы, — настолько страшно мне было видеть разрушения. Андрей дернулся и уснул, так от меня пусть к тебе тихонько течет моя сила, будет тебя подпитывать и восстанавливать. Пока я для тебя ничего сделать не могу, но время у меня есть и я что ни будь, придумаю, а ты пока спи спокойно и восстанавливайся. Ну, вот теперь мы с Андреем связаны нитью моей силы, и боюсь, это будет куда как крепче брачных уз и сложнее одновременно. Ох, Андрей, ну что же за судьба у меня, все время быть с тобой.

Я вскочила с кровати от крика и шума, и покачнулась. Перед глазами туман и тошнота, я выложилась вся до донышка и теперь была пуста, — и мне было от этого очень плохо. Лизонька стояла в зыбке вся мокрая, и стучала, какой то игрушкой о край кроватки, пытаясь привлечь мое внимание. Я снова дернулась, ничего не понимая, все недавно произошедшее со мной было настолько ярким и настоящим, что сейчас я с трудом понимала, что же произошло. Вчера я была в гостях, и мне было хорошо с Валерием, я быстро уснула, а когда проснулась, то мне плохо, и я проспала, и мой ребенок кричит мокрый и голодный. Я схватила Лизавету на руки, прижала ее к себе, успокаивая, — и нарвалась на странный взгляд Прошки.

— Ты волшбовала ночью, сама али тебя принудил кто, я пытался вмешаться, но ты меня просто откинула. — Может, какой вампир к тебе ночью присосался, как к Лизавете тогда, — спросил он меня озабоченно. — Я не смог тебя утром разбудить, и уже собрался тревогу поднимать, а ты уж так резво соскочила и вся вон заполошенная.

Голова была тяжелой, но главное, что произошло, я уже уловила.

— Очень надеюсь, что ты не успел поднять тревогу.

— Нет, не успел, хотя ты выглядишь не очень.

— Ничего, все пройдет, я действительно волшбовала во сне, но ты не должен никому об этом рассказывать, даже Любаве. Прошка нахмурился, но я ждала его обещания, зная, что он никогда не нарушит данное слово. Он понял, что я не отстану, и формально я теперь была хозяйкой в доме, ослушаться меня он не мог.