Русалочье озеро

Я еще в полусне потянулась, подумав, и кого же там нелегкая принесла, встречаться с разгневанным Валом, нужна смелость. Даже обидеться не успела на его грубое обращение, — Лежи, — как собаке кость кинул или команду дал. Через минуту Вал влетел обратно в спальню и стал быстро одеваться, сказав мне, что если хочу, могу ехать с ним, возможно, моя помощь понадобится. Мне было любопытно, что же случилось, и я тоже быстро оделась и рванула за стремительно двигающимся Валом. В прихожей дожидалась нас замученная женщина средних лет в куртке поверх белого в кровавых пятнах халата. Врачиха решила я, глянув на ее халат, спрашивать, что случилось, не стала, узнаю по дороге. Около дома уже стояла машина Вала, охранник подогнал, пока мы одевались, Валерий сам сел за руль и быстро поехал в деревню. Фары машины освещали дорогу, за окном еще темень, я Алексеевку еще не видела всю, и только по ощущению было понятно, что мы едем, куда- то в центр. Мелькали темные дома, женщина, сидевшая сзади, была испуганна, но поздоровалась со мной и представилась Катериной Семеновной, говорила она сбивчиво, но суть я уловила. Работала она акушеркой в больнице и после полуночи поступил вызов, привезли женщину чужую, не местную без документов. Ее обнаружили случайно на окраине Алексеевки, мужчина, живущий там, припозднился, и около дома натолкнулся на беременную женщину всю в крови, сидящую у его калитки без сознания и сразу же вызвал скорую, оказывается, есть в деревне и скорая помощь, представленная одной старенькой, давно списанной, — но еще боевой машиной. Документов при беременной не оказалось, и когда начались роды неизвестно, но положение женщины было тяжелым безнадежным, она потеряла много крови, ребенок лежал неправильно. И хоть вызвали в больницу всех врачей, но сделать ничего не смогли, только приняли ребенка сильно недоношенную девочку. Катерина Семеновна сказала, что навскидку ребенку около шести месяцев и она тоже в тяжелом состоянии. Врач неонатолог сказал, что у нас нет необходимого оборудования для выхаживания такой крохи. Катерина Семеновна сразу хотела вызвать Валерия, но какое то время они думали что смогут справиться сами, а когда ситуация стала безнадежной вот она и решилась, прибежала к нам в дом. Вал выругался сквозь зубы, слушая ее, и обратился ко мне.

— Тебе приходилось выхаживать младенцев?

— Нет, я занималась лечением новорожденных, но редко, пару раз.

Вал скрипнул зубами, — Я вообще таких детей никогда не лечил и понятия не имею что с ними делать.

Но тут мы подъехали к больнице, крыльцо было ярко освещено, а само здание тонуло в темноте и казалось мертвым, и рассмотреть его я не смогла. Мы быстро все выскочили и побежали за Катериной Семеновной. Длинный коридор с множеством дверей, слабоосвещенный и — за этого серый, привел нас в операционную. На столе лежало тело, закрытое простыней в кровавых пятнах, рядом стоял кювез — кроватка для новорожденных самой простой формы, стеклянный короб, в котором на пеленке лежал новорожденный ребенок, — вернее сказать девочка. Да с такими крохами мне сталкиваться не приходилось, то, что она жива, я поняла не сразу, малышка крохотная синеватого цвета лежала ровно и не шевелилась, только крохотные пальчики изредка подергивались.

— Безнадежна, — услышала я мужской сочный голос и обернулась. Доктор в хирургической пижаме и с маской на лице недовольно повторил, — безнадежна, хорошо, если еще час проживет, нет у нас возможности ее выходить, да и в ее случае хорошо, сплошная патология.