Русалочье озеро

И я всегда прислушивалась к Лизавете, положившись на ее инстинкты, если уж сама не могу разобраться в людях, так может ребенок определит с кем мне нужно общаться. Особо наряжаться для Валерия я не стала, да и что мне такое одевать, при моей болезненной худобе. Я ведь даже себе ничего и не заказывала из одежды, когда Любава ездила в город, а то, что она привезла мне из одежды, было обычным на повседневную носку. Да и вообще я пока носила то, что она мне шьет. Совсем я еще не восстановилась, хотя немного поправилась, и даже грудь у меня появилась, — но фигура у меня была пока угловато подростковой и слишком еще худой, — мясо на костях я пока никак не могла нарастить. Уже больше полугода как я вернулась с русалочьего озера, но зимой еще очень мерзла и одевалась тепло. Поэтому немного понервничав, я, не забивая голову тем как выгляжу, стала одеваться как мне удобно и тепло, — свободные шаровары из тонкой шерсти, футболку, а сверху на футболку надела свободную длинную рубашку, тоже из тонкой шерсти. Все вещи кроме футболки сшила мне Любава, и в них я не казалась худой, и мне было уютно, тепло и удобно. Натянула на ноги пару носков толстой вязки, и одела валенки. А что делать, — в деревне в красивых сапожках не побегаешь зимой по узким кривым тропинкам, да с санками. Единственное что я косу заплела сегодня особенно красиво, — даже Прошке понравилось, и он тихо и ободряюще хмыкнул подглядывая за мной и-за печки. Тоже ведь откуда — то знает, куда мы собрались с Лизаветой. Ну что сделать, я как то, как свидание, встречу с Валерием пока не воспринимала, не знала, что от него ждать, тем более что шла к нему с ребенком. Не удержавшись все — таки перед выходом, легонько мазнуть у себя за ухом легкими самодельными духами с волшбой. Духи я делала не для любовного притяжения, а для себя любимой, как раз то на такой случай, что бы чувствовать себя уверенней, быть более раскованной, и еще мне просто нравился легкий на грани обоняния, — аромат пиона. Одела Лизоньку, и, замотав плотно в одеяло, посадила ее в санки, и вперед, навстречу неизвестному. На улице сегодня хорошо, солнышко светит, такая волшебная красота кругом, а вот мороз трещит, поджимает. Жалко, час другой и сразу наступят тяжелые зимние сумерки. Лизавета зажмурилась от яркого света и тут же задремала, слегка покачиваясь в санках, — пока я тянула ее к дому Валерия. Здесь, в этой части деревушки, я еще не бывала, вернее не была ни у кого из живущих здесь людей в гостях. Прошлась по узкой тропинке, с трудом вытягивая за собой санки, — они едва протискивались через сугробы вокруг. В небольшом дворе сразу уперлась в высокий большой дом с теплой пристройкой. Почему то мелькнула мысль, что пришли мы зря, будет скучный дом и неинтересная беседа не о чем, но отступать было поздно. Только подошли к дому, навстречу выскочил Вал, одетый просто — джинсы и футболка, — на босых ногах пластиковые шлепки. Хорошо, что не стала наряжаться, — снова мелькнуло у меня в голове, вот бы я забавно смотрелась с ним демократично одетым, в каком ни будь моднючем наряде и на каблуках. Валерий быстро внес Лизавету прямо с санками и обернулся помочь мне снять куртку. В просторной прихожей, он, повесив мою куртку, быстро опустился на одно колено и ловко, нежно — снял с меня валенки. Взял сонную Елизавету на руки вместе с одеялом, втолкнул легонько меня в комнату и вошел сам, поглядывая на меня с ожиданием.

Такого я себе точно не представляла, почему то думала, что дом Валерия будет немножко похож на наш дом, со скидкой на холостяцки небрежный беспорядок, — ведь хозяин редко бывает дома. Но дом Вала меня поразил, — это не просто жилье, а место где тебе спокойно уютно и хорошо одному. Огромная комната без потолка, совсем без потолка, — я задрала голову и увидела крышу, обшитую светлым деревом. В крышу были встроены четыре огромных окна, и даже заснеженные окна в яркий солнечный день просто заливали комнату дневным ярким светом. С левой стороны стена была глухой и вся до крыши была в стеллажах необычной формы, где расположились книги, какие- то альбомы, журналы, между которыми стояли вазочки, фотографии и даже пара картин. Огромный монитор компьютера с выдвижным столом, и экран огромного плоского телевизора, — тоже торчащего из стены и смотрелось все это среди книг, — на редкость органично. С крыши вниз летела, раскинув ажурные свободные крылья — огромная деревянная птица, она слегка покачивалась от сквозняка. Я даже не сразу поняла, что птица закреплена на нити лески и свисала с крыши. В центре комнаты странная печка камин с длинной и стройной кирпичной трубой, уходящая в крышу. На печке, на крохотной плите шумел чайник, а через стеклянную дверь печи — огненным вихрем бился и гудел живой огонь, вторя порывам ветра за окном. На полу лежали толстые светлые ковры, по ним было так приятно идти, они мягко пружинили под ногами. В стене напротив — три двери, Вал махнул рукой.

— Там удобства и мой рабочий кабинет, если тебе что понадобится.