Русалочьи сказки

— Увы, так уже не получится, — притворно вздохнул он. — Крепко ты мне засела в башку.

«Да ладно врать! — мысленно возразила я. — Тебя только и заботит, где бы урвать то, что плохо лежит!»

А вслух сказала, что меня это не волнует.

— Ты еще не поняла, что не получится просто так соскочить? — его тон поменялся на агрессивный.

— Не боишься, что я заявление напишу в полицию?

— Ой, я тебя умоляю! На что? Да я сам напишу, что ты меня преследуешь, проходу не даешь. Сама захотела жить вместе, а теперь артачишься, цену себе набиваешь. У нас ведь дочь, не забыла? Мы семья. А в семейные дела никто не лезет. Я ж не лох какой-то, подставляться. Ничего не докажешь. А вот я много чего могу. Будешь пищать — увидишь.

— Твоя жена, как видно, справилась, чем же я хуже? — не удержалась, брякнула.

— Ты мою жену не трожь, поняла? — голос в трубке приобрел металлический оттенок. — Тебе до нее как до Луны. Вобла сушеная. Фригидная тварь. Еще ноги мне целовать должна, что я вообще внимание тебе уделяю. Никому в хрен не впиралась, швабра безмозглая.

Я убрала трубку от уха, готовясь отключить.

— Слышь, ты! У меня терпение кончается! — донеслось до меня. — Готовь второй комплект ключей, вечером зайду.

И бросил трубку сам.

Я же, едва сдержавшись, выбежала из кабинета и юркнула в туалет, рыдать.

Надо ли говорить, что домой мне идти совершенно не хотелось. Я тянула, как могла. Вот уже во всем здании стало тихо, свет почти везде повыключали, только мы с ПалЮричем возились, он тоже что-то доделывал. Но, как ни крути, уходить пришлось. Я нарочито медленно надела сапоги, пальто, подвязала шарф, грустно попрощалась и поплелась к остановке.

Все мои мысли были о бывшем. Удивительно, как несколько дней перечеркнули годы моих воспоминаний о нем. Какая же я дура! Неудивительно, что именно меня угораздило так вляпаться! Было бы странно, если бы не произошло какого-нибудь казуса, уж больно спокойной и хорошей была в последнее время моя жизнь. Наверное, ангел, отвечавший за мое неблагополучие, съездил в отпуск. И вот вернулся, и с новыми силами принялся за работу. Что еще он мне уготовил?

В автобусе прижалась к окну и с тоской думала, что чем ближе я к дому, тем страшнее. Он добился своего: мне уже даже и не хочется домой. А что будет дальше? Продавать квартиру? Бежать в другой город?

Дорожка от остановки до дома мне показалась путем в Мордор. Прохожих не было, тьма непроглядная, только у мусорки одинокий фонарь проливает желтый ядовитый свет на тротуар.

Я закрыла глаза, собралась с духом и пошла.

— Успокойся, Майя, он же не дурак караулить тебя в такую погоду у подъезда! Наверняка сидит где-то в тепле, или таксует на своей развалюхе!

Аутотренинг помогал слабо, меня била дрожь.

Проходя мимо мусорки, с грустью вспомнила свое знакомство с соседом. Оно ведь тоже началось здесь, с той самой легендарной теперь уже тумбочки. Шла, задумавшись, даже успокоилась немного, вспомнила его теплые глаза и наше короткое, но бурное общение.

Разумеется, Санек ждал меня у подъезда. Он уже, что называется, закусил удила, и живьем с меня слезать не собирался. Я повертела головой, но никого не увидела.

— Ну что, привет, что ли? — осклабился он.

— Послушай, — голос слабо дрожал. — Давай решим все мирно. Как мне избавиться от твоего общества?

— Легко! — заржал он. — Я тебя не принуждаю жить со мной. Отдавай ключи, подпиши доверенность и вали на все четыре стороны.

Сердце колотилось как сумасшедшее.

— Квартиру я тебе не отдам. Ты на нее не имеешь никаких прав.

— Я на нее имею желание и стремление. А у меня так: вижу цель — не вижу препятствий.

— Ты понимаешь, что совершаешь преступление?

— Ой, я тебя умоляю! Какое преступление? Где свидетели? — он огляделся и развел руками. — Ты же сама все подпишешь и отдашь. Это же несправедливо, что жилплощадь тебе одной? Нас вот четверо, нам нужнее.

— И что же ты не заработал себе квартиру, если она тебе так нужна?

— Так ведь и ты не зарабатывала. Тебе от матери досталась. А у меня, к сожалению, не хватило мозгов тогда, взять с тебя документик малый, чтоб сразу все решить и зажить как человек.

Я вскипела.

— Какая же ты мразь! Убирайся!

— Или что? — жестко процедил он. — Что ты мне сделаешь?

Он двинулся в мою сторону, явно собираясь ударить. Я зажмурилась.

— Не она, я сделаю, — раздался знакомый голос.

Я не могла поверить глазам. ПалЮрич перехватил руку Санька и встал между нами.

— Ты кто есть вообще? Че надо? — Санек поубавил пыл.

— Считайте меня ее телохранителем, — отчеканил коллега.

— Чего? Какой еще телохранитель?! Ах, ты…

Дальше все было как в кино. Санек замахнулся на ПалЮрича, а он неуловимым движением руки крутанул моего бывшего мужа в воздухе и обрушил на грязный асфальт.

— Да ты что, козел! — взревел бывший и, вскочив, попер на моего защитника.

Спаситель легко и пружинисто отпрыгнул, встал в боевую позицию, и встретил Санька ударом ноги. Пока тот летел по направлению к земле, крутанулся на месте и догнал его еще одним ударом, подбросив весьма не тощее тельце бывшего, как тюк с вещами.

— Ы-у-ы, — только и выдавил, приземляясь, экс-супруг.

Я зааплодировала.