Русалочьи сказки

Интересно было бы понять его мотивы. Как можно было променять такую замечательную, любящую, сильную женщину на ту проститутку? Да и даже не в этом дело. Неужели так просто смотреть в глаза, улыбаться, а за спиной потихоньку подсыпать яд в тарелку? Права Маргарита. Наглость и беспринципность. Все поставил на карту — он, в первую очередь. Его первого вычислили, и даже без вариантов. Как можно было этого не понимать? Или жадность совсем глаза зашторила? Самую близкую, любящую, спящую с ним на соседней подушке — убить? Когда он стал чудовищем? Или и был таким всегда?

И поняла. Зависть. Тупая вечная зависть нищего к тому, кто вылез из дерьма, и поднялся. Сам не способный добиться ничего, сжираемый адским пламенем обиды: почему у других есть, а у меня нет? А тут еще и появился собственный демон, который нашептывал: «Как просто! Ничего делать не надо! Она исчезнет, а все ее богатства станут твоими! Ты станешь королем! А я твоей королевой!». И он, привыкший отчитываться о каждой копейке, как нашкодивший школьник, уже почти поверил, что реально может все получить.

Проблема только в том, что он не смог бы всем этим управлять. Он глупо растратил бы все то, что Маргарита создавала своими руками. Все, что легко приходит, не ценится. А скорее всего, его бы быстро убрали другие желающие отщипнуть от жирного пирога. Может, даже и сама Марина. А хотя, это сейчас она ему — нищеброду — нужна. А стал бы он с ней возиться, став Господином? Скорее всего, нет. Даже хуже, убрал бы, как ненужного свидетеля, досадное напоминание о собственной подлости, гадости, низости и ущербности. Какое же змеиное болото, поморщилась я. И где-то там, в этой клоаке, барахтается отец моей дочери, носитель моей фамилии, предмет давних грез и несбыточное счастье. Как я думала.

Игорь отвез меня домой. Подождал, пока я поднимусь в квартиру, зажгу свет, потом помахал рукой и уехал.

Лупиты не было, хоть уже стало темнеть. Я забеспокоилась. Она мне не писала, не звонила весь день. Инстаграмм тоже подозрительно молчал.

Я набрала Машку. Послушала с десяток длинных гудков, и, отключив телефон, пошла вниз, на первый этаж, к ней домой. Постучалась. Никто не открывал. Но отчетливо слышался какой-то шум за дверью. Ничего не понимая, я толкнула дверь. Войдя в прихожую, споткнулась обо что-то в темноте. Нашарила выключатель, повернула. И едва не заорала, горло перехватило. На полу лежал Толик в луже крови.

Жесткая сильная рука схватила меня за горло сзади и в бок кольнуло.

— Заорешь — порежу, — шепнул мне на ухо бывший муж.

Глава 26 Беременным и нервным не читать

Кровь во мне остановилась, ноги подогнулись, мозг включил режим «автопилот» и принялся судорожно вспоминать, что обычно делали герои в фильмах про террористов и бандитов. Но ничего не могла вспомнить. Ни о чем не могла думать, застыло и похолодело все внутри. Только страх, какого никогда в жизни не чувствовала, и даже не знала, что такой бывает, залил меня всю, от макушки до пяток. Я схватила его руку и попыталась оттянуть, но какой там! Когда он стал таким сильным?! Или всегда был таким, а я и не знала?

— Саша! Сашенька! — просипела, боясь пошевелиться.

— Заткнись! — сквозь зубы процедил он и потащил меня на кухню. Точнее, поволок, как свинью на убой. Я спотыкалась, едва не падала, в боку больно кололо, по коже текла кровь, горячая и липкая.

— Саша, не надо, прошу тебя!

И снова глупая надежда, что отпустит, что все не взаправду, все мне снится.

Удар. И боль, будто нож вошел мне под ребра.

«Вот и все» — пришла мысль. — «Вот и отжилась».

И подумала про дочку. Как же жаль, что не увижу ее больше! Вспомнила ее маленькой, светлую улыбку, первые слова, шаги, ее теплые объятия нежными детскими руками, поцелуи… Как я соскучилась, оказывается! Как люблю ее! Больше всего на свете. Как же жаль, что она похоронит меня так рано, и будет пробиваться дальше в жизни одна…

На кухне, прямо у входа, слева, скрючившись, опустив низко голову, сидела Маша. Я застонала. Дернулась к ней, но была брошена грудью на стол. На диванчике у стены лежала Лупита. Слава богу, живая, но связанная. Рот заклеен скотчем. Слезы льются из глаз, сопли текут, она задыхается! Я дернулась к ней и получила удар по ребрам кулаком.

— Ох! — меня согнуло пополам. В глазах потемнело, дыхание перехватило, и, кажется, я потеряла сознание. Не знаю, отключилась ли, но вдруг почувствовала новый удар. Он пришелся по руке, Санек пнул со всей силой, рука хрустнула и повисла бессильно, а боль разлилась такая, что я застонала во все горло. И тут же получила по голове. Звон в ушах раздался такой, что все остальные звуки перестали существовать. На губах стало солоно.

Я упала, свернувшись в комок, поджала ноги к животу, а здоровой рукой прикрыла голову.

— Сука! — прошипел муж. — Все из-за тебя, тварь! Как же ты затрахала, мразь! Куда не сунешься — всюду ты! Как ты вышла на Пуховскую?

— На кого? — тупо спросила я, и поняла: «Пуховиня»! Маргарита Пуховская.