Русалочьи сказки

А утром все у нас случилось. Неспешно, спросонья, в полудреме. И не помешал ни гипс, ни мои раны. Было классно и уютно, как никогда в жизни. Я просто растворилась в его теплых руках, а он был потрясающе нежен и умел. Казалось, это продолжение сна. И потом мы лежали в обнимку, и у меня катились слезы из глаз. Наверное, от того, что так хорошо. Нельзя сказать, что я забыла, каково это. Я просто никогда раньше так себя не чувствовала.

Одна мысль ложкой дегтя вползла в мой медовый мозг.

«Почему такой мужик — и один?».

Глава 31 Зависимость от «не»

Хош — не хош, а надо заниматься и делами. Меня вызвали к следователю, и как бы я ни хотела отказаться, но пришлось идти. Сам допрос описывать не буду, ничего приятного там нет, от написания заявления на бывшего мужа я отказалась, спросив у следователя:

— Ему ведь не только этот эпизод вменяют?

Он усмехнулся:

— Да уж, не только. Присядет гарантированно. Если выживет, конечно.

— Ну вот и пусть это все как-нибудь будет без меня.

— Да не получится без вас, Майя Филипповна, — листая дело, пояснил следователь. — Вы потерпевшая, как ни крути, и без вашего заявления дело будет.

— Ну вот и пусть оно будет без моего заявления. Я на отца своей дочери заявлять не буду. Рассказать — расскажу, что и как было, а дальше уж сами.

— А что там за история с вымогательством? Квартиру требовал переписать вашу?

— Да он под чем-то был, наверное, — отмахнулась я. — Нес ерунду какую-то, я уже даже не помню. Сами понимаете, не до этого было.

— Понимаю, — кивнул он. — Ну, тогда запишем все, что пожелаете, и отпустим вас восвояси.

Меня это полностью устроило.

Выйдя на улицу, я вдруг поняла, что очень хочу зайти в храм. Наверное, сто лет не была в церкви. Благо, рядом как раз оказался открытый.

Странно. Будто сам Господь вел меня своей рукой. Я вошла в храм, как полагается, перекрестилась, поклонилась. Людей практически не было, верхний свет отключен, и только пламя свечей освещало иконы. Это было так красиво, что у меня снова накатили слезы на глаза.

Купив свечей, я задумалась: о чем хочу молиться? Ничего в голову не шло. Я решила просто сесть посидеть на лавочке.

Рядом уже сидела старушка. Может, ждала службу, может, отдыхала.

Немного подождав, я подошла к центральной иконе, и своими словами попросила Бога, чтоб все наладилось. Пусть выздоровеют Маша и Толя, пусть заживут поскорее и мои раны, душевные и телесные. Попросила Бога, чтобы и Санек выздоровел — и физически, и душевно. И вообще, пусть все будут здоровы.

Конечно, не удержалась от слез. Но стало так легко, так спокойно и светло, будто скинула с души тяжелый камень.

На выходе снова встретилась с той же старушкой. Она шла тяжело, подслеповато щурясь, держась за стену.

— Давайте, я вам помогу! — подсуетилась я, подставляя плечо.

Она благодарно улыбнулась, взяла меня под руку, и мы пошли. Путь лежал через парк, тихий, с голыми черными деревьями, усаженными мрачными, крикливыми воронами.

Старушки в принципе молчать не умеют. Очевидно, от недостатка слушателей, они с радостью выливают даже на случайного спутника целый поток историй, нравоучений. Но эта была задумчивой, погруженной в себя. Я уже решила сама спросить:

— У вас случилось что-то?

Она как раз устала и искала глазами скамейку. Я подвела ее к ближайшей, усадила, и что-то заставило меня сесть рядом.

Странное чувство овладело мной. Она была по возрасту такой, какой была бы мама. Я представила, что сижу с ней, старенькой, но опрятной и милой, даже без неприятного запаха старости, какой часто бывает у пожилых людей.

— Мне было семнадцать лет, — начала рассказывать она. — И очень любила я одного парня. И он меня. Я никого другого не видела. Каждый день ждала его, он придет, камешком в окно бросит, я косынку накину на плечи — и бегом к нему. Наговориться не могли. Он все время говорил: «Рая, Раечка, Райское мое яблочко, сорву тебя с веточки и заберу себе навсегда, до самой смерти». Я смеялась. Год мы гуляли так, уже сговорились свадьбу сыграть, родители наши знали. А тут раз поссорились, по глупости. И он на принцип, и я на принцип, никто уступать не захотел.

Из вредности пошла гулять с другим парнем, а он увидел.

Через четыре дня узнала, что он женился на другой. Тогда просто было, пошли — и сразу расписались. Причем, женился на бывшей девушке моего двоюродного брата, я же их и знакомила.

От шока не спала два дня, не ела, ни пила. А тут новый ухажер предложил, мол, еду по распределению, военный, поехали со мной?

Поехала. Там и замуж за него вышла. Помоталась с ним по казармам, двоих детей родила, но муж был хороший, зарабатывал повышения, да и дома упрекнуть не за что было. Детей поднимали, жили дружно, но в сердце любви не было, все первого вспоминала.

Как-то приехала домой, и встретила его. Разговорились так, что расстаться не могли. Он, оказывается, через полтора года развелся. И себе жизнь сломал, и ей. Оба очень пожалели, не смогли забыть прежних возлюбленных. Да только кинулись — я замужем, да и брат мой женился. Столько людей судьбы переломали.