Русалочья заводь

Береги близких тебе людей. Друзей и родных — они твоя опора, не смотря на то, что у тебя сердце свободолюбивой русалки.

И больше всего, прошу, не будь строга с тем, кого полюбишь. Я причинила твоему отцу страшную боль. Невыносимую. Он не знает, что я — умру, будет искать меня. Наверняка. Я его хорошо знаю. Он — упрямый. И мне кажется, что ты будешь на него похожа. Очень. Он даже не узнал, что я — русалка. Расскажи ему. Объясни, почему я так поступила.

По щекам у меня потекли слезы.

Кто же знал, что все в моей жизни повернется — так?

Не обижай людей, мое солнце, особенно дорогих тебе людей. Не будь к ним жестока. Они ранимы. Все до единого.

И если ты любишь — прощай. Всегда прощай. Откуда ты знаешь, какой ценой сделан выбор? Откуда ты знаешь, что стоит за тем или иным поступком близкого тебе человека? Осудить легко, родная. Но сколького я натворила от отчаяния? А сколько натворишь ты? Не всегда нужно судить по поступкам, мое солнце. Прежде всего, подумай, отчего ради тебя отказался любимый человек, Ариадна.

Лир…Мама, как же ты права. Как в точку ты сейчас бьешь. По самому больному. Лир….

Не знаю, зачем я тебе это пишу, почему-то кажется, что мой совет сейчас тебе пригодиться. Гордость не приносит счастья, Ари. Совсем не приносит. И каждая русалка, которая любит, со временем это понимает. Прощай, родная. От чистого сердца, которое у тебя, несомненно, есть.

Тебе предстоит много испытаний, моя хорошая. Будь сильной. Не сдавайся. Никогда не сдавайся, Ари. Всегда борись за тех, кто тебе дорог. Иди до конца. Будь смелой. Будь храброй.

Я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя, родная.

Люблю. Помни всегда об этом. Не забывай.

Твоя мама Аврора Рирей.

Я положила письмо рядом со шкатулкой, и, уткнувшись в колени, безнадежно расплакалась.

Глава пятнадцатая

Кто-то притянул меня к себе и крепко прижал. Лир. Я вцепилась в его рубашку, позволяя себе вдыхать родные запахи. Руки Лира дрожали. Как он догадался, что я — тут?

— Тир сказал, а потом ты блок сняла, — ответил он очень тихо, прижимая меня к себе еще крепче.

Не помню, чтобы сняла.

— Ты просто подумала обо мне, Ари, — сказал маг устало.

Снова откуда-то взялись слезы, и закончились нескоро.

— Сколько мы тут сидим, а? — спросила я Лира, поднимая глаза.

И увидела его боль. Черная бездна в глазах. Бездонные колодца. Ему еще хуже, чем мне. И руки у него дрожат, не выпуская меня. Когда он последний раз спал? Круги ведь под глазами. А ел?

— Не помню, — сказал Лир.

— Открой мне свое сознание, пожалуйста, — попросила я его, ужасаясь тому, что ему настолько плохо.

Лир покачал головой.

— Мы договорились не делать тайн друг от друга, — напомнила я.

Лир вздохнул, но потом отрицательно покачал головой. Ну, Лир. Ну, упрямый. Но я то — упрямей. Права мама, ой, как права была, в отца я пошла.

— Откуда ты знаешь? — спросил Лир удивленно.

— Открыла шкатулку, а там — письмо от мамы, — ответила я.

Лир оглянулся и заметил белый лист.

— Можно? — спросил он осторожно.

Я кивнула. Он стал читать письмо, а когда дочитал, крепко прижал меня к себе снова. И я решилась, раз не открывает свои мысли сам, то к черту его ментальные блоки. Зажмурилась, сосредоточилась и снесла все, что можно. Лир от неожиданности растерялся, и я поставила щит, который сломать он явно не сможет, а значит, все его мысли для меня будут открыты.

В памяти Лира было много всего. Боль. Отчаяние. Ужас. От того, что ему пришлось делать выбор. От того, что он его сделал. От того, что я ему сказала. От того, что я ушла. От того, что я поставила блок на чтение мыслей. От того, что я — могу не захотеть вернуться.

Я разревелась снова.

— Прости меня, прости, — прошептал Лир, вытирая слезы с моих щек.

Нет, он издевается? Кто кого должен простить? И кого бы я сама выбрала, окажись на его месте? Дура я. Эгоистка.

— Ари, я люблю тебя. Очень люблю.

— И я тебя люблю, — прошептала я ему.

Неправильно говорят, что говорить о своих чувствах не стоит. Не верю тому, кто скажет один раз и все. Надо. Обязательно надо говорить. Каждый раз. Напоминать, потому что любимый человек может и забыть об этих словах.

Его губы нашли мои и поцеловали.

— Ну, наконец-таки! Я уж, было, думал вы, тут поубивали друг друга, — сказал Рокот, оказываясь у входа в пещеру. — Рад тебя видеть, Ари.

— И я тебя.

— Там все волнуются, — сказал он спокойно. — За вас.

— Скажи, что все в порядке, — сказал Лир.

Ага, как же в порядке. Не любимый мужчина, а приведение какое-то.

— Пойдем, поесть нужно и всех успокоить, — сказала я Лиру.

Тот не стал спорить и возражать. Встал, взял меня за руку и подошел к Рокоту.

— Шкатулка, — сказала я.

— Неужели открыла? — спросил удивленно дракон.

Я кивнула.

— Расскажешь, что там?

— Письмо мамы и браслет дайари, — сказала я спокойно.

Рокот кивнул, вопросов больше задавать не стал. Я подняла шкатулку, бережно погладив ее по крышке.

До дворца мы шли пешком. Я морщилась от яркого августовского солнца, сжимая ладонь Лира.

Всех своих друзей и близких мы нашли в тронном зале. Тир и Эридейле, сидящих за столом рядом с Даринель, Сирином и Силадерь.