Русалочья заводь

— Пойдем Ари. Мама и папа будут рады тебя увидеть.

Я кивнула, и никому ничего не сказав, нырнула в озеро, а дальше — Глин переместил нас обоих.

Мы оказались рядом с Серебряным городом, прошли через купол, проплыли по знакомым улицам. Нас снова приветствовали русалы и русалки, но я не реагировали никак.

— Во дворец или к себе домой хочешь? — спросил Глин тихо.

— К себе, — ответила я.

Мы доплыли до моего дома.

— Я хочу побыть одна, Глин, спасибо тебе, — сказала я очень тихо.

Русал кивнул. Я открыла калитку, проплыла вдоль сада над дорожкой, открыла дверь дома, пожелала стать человеком, и представила на себе легкие бежевые бриджи и белую рубашку. Пока поднималась на лестницу, заплела косу, села на кровать, наслаждаясь солнечными лучами, а потом снова разревелась, уткнувшись в подушку.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда я очнулась, то солнце начало всходить над горизонтом. И когда я умудрилась уснуть?

Я села на кровати и удивленно вытаращила глаза. Вокруг меня, кто где сидели Глин, Алона, Агрий, Ларк, Гинс, Грем, Ария, Приатий, Глинда, Аривий и мой лимфил в виде большого рыжего кота свернулся клубком в ногах. Я и опомниться не успела, как русалы и русалки кинулись меня обнимать. Откуда не возьмись, появился завтрак из омлета с грибами и шоколадного мороженого, который меня уговорили съесть, в вазу поставили свежие розы, срезанные у меня в саду, и от этой заботы и внимания, я снова разревелась, уткнувшись в плечо дяде. Когда слезы закончились (и откуда их тут столько было?), я поняла, что в комнате остались только Агрий, Алона и Глин, а остальные исчезли.

— Возле озера тебя ждут, — сказал Глин спокойно.

Я кивнула.

— Как ты? — спросила королева.

— Плохо, — сказала я честно. — Очень плохо.

Рассказ полился из меня неожиданно, и все, что я чувствовала и думала, выплеснулось, и я, наконец, успокоилась.

К обеду спустилась к остальным, поплавала в озере. Друзья старались меня отвлечь, рассказывали, что у них тут произошло без меня. К вечеру я снова осталась одна, и уснула прямо возле озера на поляне, где утром меня и обнаружил Глин.

— Как Даринель? — спросила я его, зная, что он, наверняка, телепортировался в озеро в пещере. Оно ведь никуда не исчезнет. Там статуя Арана.

— Могло быть хуже. Волнуется, переживает, но не ревет, как ты сутки напролет.

— Ей просто нельзя волноваться. Ребенок скоро должен родиться, — сказала я спокойно.

— Никто тебя ни в чем не винит, Ари, — сказал русал.

— Знаю. От этого нелегче.

— Про Лира узнать не хочешь? — спросил Глин.

— Нет.

Дальше дни потянулись медленно, сливаясь в один, пока однажды, я не поняла, что боль ушла.

— Сколько прошло времени, пока я здесь? — спросила я спокойно Глина, который уплетал шарлотку, испеченную мной только что.

— Две недели, — сказал он, наливая себе чай. — Пришла в себя, да? — ухмыльнулся он.

— Пришла. Спасибо. Мне нужно возвращаться. Я их всех бросила там одних.

— Мудрое решение, — раздался голос дяди у двери.

— Нас угостишь пирогом? — спросила Алона, проходя следом.

Я кивнула. Налила им чая.

— Мы проводим тебя, — сказал Глин, запихивая в себя еще один кусок шарлотки.

— Спасибо, — сказала я, обнимая всех по очереди. — За то, что вы для меня сделали. Я люблю вас. Очень люблю.

— И мы тебя, не благодари, семья она и есть семья, — улыбнулась Алона.

По городу мы шли медленно.

— Дядя, Тадеуш отдал мне шкатулку мамы, — сказала я неожиданно. — Если он твой друг, то, как он не узнал ее, когда она к нему попала? — спросила я.

Дядя посмотрел на меня.

— Они не были знакомы, Ари. Так получилось, — ответил он.

— А ты не открывала ее еще? — спросил Глин.

Я покачала головой.

— Открою. Сегодня, — ответила я.

Мы подошли к краю купола.

— Если понадобимся или соскучишься по нам, всегда будем рады, — улыбнулся дядя.

— И вы заглядывайте, если получиться. В королевстве эльфов вы в безопасности.

— Знаем, — улыбнулась Алона. — Береги себя, Ариадна.

— Телепортироваться с тобой? — спросил Глин.

— Нет. Я сама.

Купол выпустил меня легко. Я проплыла немного, сосредоточилась и представила Арана в пещере.

Вода изменилась, а рядом возник чей-то хвост.

— Тир, — позвала я.

Он обернулся.

— Ариадна, ты здесь. Вернулась, — сказал он в воде. — Я хотел телепортироваться в Серебряный город, чтобы поговорить с тобой, — сказал он, выпуская пузырьки воздуха.

Мы вынырнули на поверхность.

— Лиру очень плохо, — сказал Тир, подплывая к берегу. — Может, снимешь блок? — спросил он осторожно.

Я выползла на берег, посмотрела на статую Арана.

— Высуши хвост, Тир, и иди, — сказала я растеряно. — Я позову его.

— Не поубиваете друг друга тут? — спросил он спокойно.

— Постараемся.

— Он очень любит тебя, Ариадна. Уж поверь, я-то его знаю почти двести лет, — сказал Тир.

— Знаю. Но это ничего не меняет. Я бы предпочла остаться без голоса, чем…

— А Лир? Какого бы ему было жить с этим? Он бы винил себя постоянно.

— Но разве честно было…

— Ари, — оборвал меня мягко Тир. — Честно или нет, но дело сделано. Аран все еще жив, слава богам! И он сам выбрал такой путь. Чтобы он сказал, если бы видел, чем обернулась его жертва?

— Я не могу забыть, не могу принять, не могу простить…