Русалочка

— Тсс. Я хочу вызвать полицию. Он прошел мимо меня, открыл вашу дверь своим ключом и вошел. Представляете?

— Кто?

— Какой-то мужчина с большой сумкой. Я уже полчаса караулю. А вдруг у него там…

Адель не дослушала ее, пружинисто подпрыгнув на нижней ступеньке, бросилась к своей двери.

Она не была заперта. Из гостиной раздавались какие-то звуки, даже, как ей показалось, позвякивание стекла. Неужели Шерри была права и сейчас Эдриан устроит вечер при свечах? На секунду у нее в душе промелькнуло что-то вроде раскаяния перед подругой, а потом любопытство взяло верх: что там происходит?

Она шагнула в большую комнату и остановилась: на низеньком столике стояли две свечи, два бокала, бутылка вина и ее любимые фрукты в шоколаде.

Эдриан не видел ее: он суетился, открывая баночку персиков — десерт, который Адель очень любила поедать у него на вилле, в Финляндии. А он действительно мастерски умеет сервировать стол! — подумала она, вспомнив завтрак с пирожками и следующий вечер, когда они забыли про свечи и ужин.

Осторожно прислонившись головой к стене, Адель, улыбаясь, смотрела на Эдриана. Сейчас она была абсолютно счастлива и, пожалуй, не представляла, чем еще судьба может ее сейчас удивить.

— Тебе, наверно, интересно, как я сюда попал? — заговорил Эдриан, не поворачиваясь и вытирая персиковый сок салфеткой.

Адель вздрогнула, но тут же сделала равнодушное лицо, принимая правила его игры.

— Шерри дала тебе ключи.

— Точно.

— А за это ты отшил ее?

Он повернулся к ней и развел руками.

— Пришлось. Вряд ли Шерри согласилась бы со мной встречаться.

— Значит, это она тебя отшила?

— Знаешь, когда долгое время по ночам вскакиваешь в холодном поту и выкрикиваешь совсем другое имя… Мне кажется, ей было бы неприятно, что я все время зову тебя.

Адель опустила глаза. Теплая волна нежности толкнулась в ней: захотелось подбежать к нему и обнять. Она долго мечтала об этом! Но Адель не умела так, она не умела просто подойти и сказать, что любит. В ней снова проснулся бес, надо было придумать что-то эдакое…

— Тебе было, наверно, просто скучно в доме без меня. Как без домашней зверушки.

— Точно. — Он огляделся по сторонам и удовлетворенно кивнул. — Итак, я наконец-то нашел твой настоящий дом, мисс гениальная врунишка! И даже смог заполучить ключи.

— Ты собираешься оставить их себе?

— Конечно. Чтобы ты от меня больше никуда не убежала. А здесь мило, кстати. Твоя квартира или арендуешь?

— Моя.

— Просторно. Да и район неплохой. Все. Остаюсь жить. Надеюсь, тут все в порядке?

— Да. Только душ на днях сломался.

Он вдруг молча вышел из комнаты.

— Ты куда? — испугалась она, выбегая вслед за ним.

— Чинить душ.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас. А что?

Через несколько секунд из ванной раздался шум воды и крик Эдриана:

— А, по-моему, работает!

Она вошла вслед за ним. В душевой кабине, как положено, текла вода.

— Ой, правда работает!

— Только я весь мокрый теперь. — Он двумя пальцами оттянул на себе рубашку, а потом брюки, с которых на пол текла вода. — Смотри, теперь мне придется ночевать тут, пока не высохнет. А может, и жить. Если сохнуть будет долго.

— Ничего, — отвечала Адель, отчаянно пряча улыбку. — У меня есть твои джинсы и свитер. Помнишь?

— Нет, не помню. И даже не хочу помнить.

Он вдруг взял ее за руку и потянул за собой — прямо туда, в кабину, где лилась теплая вода.

— Ты что! — взвизгнула Адель. — Я же буду вся… Я буду вся…

Он не дал ей договорить, закрыв губы поцелуем. Адель обмякла в его руках, что-то тонко пискнув от счастья.

— Вот именно: ты будешь вся… моя. Я буду весь… твой, — шептал Эдриан. — И не только сегодня. Всегда. Потому что я тебя люблю.

— Ты?

— Я люблю тебя, Русалочка. Видишь, в твоей сказке все хорошо и мы снова в воде. Я приехал к тебе, чтобы никогда больше не расставаться. И мне все равно, что ты собиралась за кого-то там замуж.

— Эдриан! Я хотела сказать тебе… — Она не знала, что струится по щекам — теплый душ или слезы. — Я хотела сказать, что Николас тебе наврал, он…

— Тсс. Я знаю. Я больше не хочу, чтобы твои и мои друзья мешали нам. Давай договоримся: отныне мы будем слушать только друг друга.

— Хорошо. — Она зажмурилась. Вот теперь точно были слезы!

Это было такое блаженство, которого она не испытывала еще никогда. Она целовала Эдриана. Она любила Эдриана. Она умирала в руках Эдриана. Их одежда пропиталась литрами воды, но это не имело значения, они, не прекращая поцелуя, снимали друг с друга все, что на них было надето.

И, уже отключаясь и погружаясь в такую же искрящуюся негу, как тогда, в маленьком домике на берегу озера, Адель услышала его шепот:

— И первое, что я хотел тебе сказать, чтобы потом не возникало недомолвок… Ты не могла бы… э-э-э… ну так, ради эксперимента, выйти за меня замуж?

— Замуж?

— Впрочем, у тебя и так нет выбора. Будем считать, что ты согласна.

Прошел год, прежде чем Эдриан и Адель Грейлинги снова поехали на озеро Сайма. Но Адель была счастлива, безмерно счастлива оказаться там же, в любимом домике вместе с любимым мужем.