Русалочка

Его клиенты мечтали упиваться кровавыми мерзостями пыток. И готовы были платить любые деньги, чтобы созерцать то, что более никому не дозволено. Но, не будь они дельцами, сумевшими любыми путями, честными и нечестными сколотить себе несметные богатства, если бы не попытались еще и заработать на этом. Без ставок дело не обошлось. Для них это была игра. Игра на выживание! Зайцы против волков! Они желали видеть действо ярким, неординарным и непредсказуемым. На кону были такие суммы, нули которых трудно было сосчитать.

Заработать можно было и продажей записей событий, свидетелями которых созерцатели только что были. Проведя не меньше суток за мониторами, и следя за событиями, зрители тем не менее охотно покупали диски всего квеста, чтобы потом насладиться бойней еще раз, в ожидании следующего поединка, и высматривая все новые и новые детали кровавой драмы.

А Хозяин этой затеи был доволен в двойне. Несмотря на тщательную подготовку и дрессуру персонала, он сам не знал, чем закончится игра, и не менее именитых инкогнито, ждал этого события, в нетерпении, или от избытка адреналина в крови кусал себе губы, не забывая однако координировать действия своих подчиненных.

Его люди – волки – были хорошо вооружены, имели защитные костюмы и рации, по которым велись разговоры, доступные для слуха только между собой и Хозяином. На лбу каждого была прикреплена видеокамера, что давало возможность зрителям наблюдать за игрой от первого лица.

Воспоминания Хозяина переключились на действительность. Он вновь вперил взгляд на парня, с которого теперь сошла вся спесь. Когда дверь в его комнату распахнулась от удара сапога одного из «волков», он завопил так пронзительно, будто его уже резали на куски, сдирая кожу постепенно, мелкими кусочками. Один из конвоиров резко, без предупреждения выкинул руку вперед, саданув его, словно кувалдой, в челюсть, намереваясь унять истошные крики. Раздался хруст, ломаемой кости, и парень обмяк, потеряв сознание от боли.

– Придурок… – послышался злое шипение напарника. – На себе потащишь этакого бугая?

– Прости! – в тон ему ответил первый. – Завизжал как баба, уши заломило, вот и не сдержался! Сейчас, мы его оживим! – он достал из кармана старую алюминиевую фляжку с коньяком и влил несколько капель в рот потерпевшему, с силой сжав его щеки.

– Вот это новость! – первый наклонился над обоими и с интересом принюхался к пахучей жидкости. – И давно ты так расслабляешься?

– Я хоть и не новичок в этом деле, – начал оправдываться виновный, но такие пытки и убийства без причины невинных жертв сводят меня с ума. На войне все понятно, враг – убей. Или он убьет тебя. А здесь…

– Что здесь? – с издевкой приподнял бровь старший.

– Они же невинные… Девушки… Женщины… Вот он, совсем пацан еще…

– Мой тебе совет, – наклонившись почти к самому его уху, прошептал первый. – Расслабься и получай удовольствие! А главное – бабло! Не хилое! А если кто тебя услышит, смотри… как бы самому на их месте не оказался!

– Да я что… я ж это…

– Я тебя предупредил. А сейчас приводи его в чувства и поперли дальше. Кстати, визги и крики – это как раз то, что особенно нравится клиентам. Учти это на будущее. Больше эмоций – больше бабок!

Никита застонал, открывая глаза. Несколько секунд он собирался с мыслями, а потом его глаза наполнились слезами. Он хотел что-то сказать, но смог лишь промычать, схватившись рукой за выбитую челюсть. Его мучители не дали парню и секунды времени, пинками и окриками заставив того подняться. Он медленно перевалился на живот, потом встав на колени снова замычал, пошатываясь из стороны в сторону. Его подхватили под руки, резко заставив выпрямится, но парень не смог устоять на ногах. От боли и шока он начал заваливаться на спину. Пришлось тащить его в коридор волоком, поддерживая за подмышки. Привалив обессиленное тело к стене, и убедившись, что парень не способен на дальнейшее передвижение, конвоиры оставили его в покое и двинулись дальше по коридору.

– Пусть отдохнет! – бросил первый, переступая через его неподвижное тело. – Пошли за другими. Подберем на обратном пути.

Никита перевел затуманенные болью глаза в след своим мучителям, затем с трудом повернул голову в противоположном направлении, и увидел молодую девушку, смотревшую на него необыкновенно ясными голубыми глазами, в которых плескалось безумие вперемешку с надеждой, что все это нелепая случайность и скоро все благополучно разрешится.

«Может это розыгрыш? – допустил Никита, но резкая боль в голове давала отрицательный ответ. – Это взаправду! И никакой не розыгрыш! И прежде чем умереть, неизвестно сколько еще придется помучиться!»

Девушка опустилась на корточки, и переваливаясь как утка, упираясь руками в бетонный пол, поползла к нему. Никита отрицательно помотал ей головой и отвернулся. Сейчас он не в состоянии был ни ясно мыслить, ни дать обнадеживающее пояснение, ни вообще хоть как-то действовать. Девушка замерла на половине пути и осталась сидеть в такой позе, неподвижно глядя перед собой.