Русалочка под прикрытием

Нас втолкнули в небольшую дверь, которая была черным ходом. Вокруг стояли коробки еще не разобранных продуктов, ящики с консервами, тюки с крупами и контейнеры с мясом. Я всматривался в каждый ящик, читал наклейки и искал то, ради чего я пришел сюда. Наконец, высмотрев нужный, замедлил шаг и на ходу сорвал крышку, достав упаковку кошачьего корма.

– Энгрин, у тебя точно крыша поехала, ты уже на кошачью еду покушаешься.

– Между прочим, очень вкусно, – я сорвал железную крышку, засунул руку внутрь и выудил большой кусок мяса, не задумываясь, засунув его в рот.

– Фу, – скривилась Миа, а наши конвоиры полностью ее поддержали, увеличив расстояние между нами.

– Ничего ты не понимаешь во вкусной и здоровой пище, – я умял все консервы и выкинул пустую банку на пол.

Нас как раз ввели в небольшое помещение, где работала пара поваров.

– Накормить, – крикнул один, подталкивая нас к железному столу.

Не говоря ни слова, один из поваров взял две миски и плюхнул в них дымящуюся похлебку. Мы с Мией накинулись, будто не ели несколько недель. Точнее я точно не ел, а Миа накусочничалась сухими пайками и тоже была рада настоящей горячей еде. Да и что сказать, готовили здесь превосходно, вот откуда Марвину нужно брать рецепты, а не из этой их Индонезии, в которой непонятно что готовят.

Солдаты смотрели на нас с завистью, но, видно, их время еды еще пришло, и оставалось только наблюдать. Когда похлебка в миске закончилась, я отодвинул ее и сладко потянулся, но тут же получил толчок прикладом в спину. Наша трапеза закончилась, и возиться с нами никто не хотел. Быстро выставив из кухни, они отвели нас к подвальному помещению, в котором находились камеры. Пока мы шли, я насчитал шесть камер. Видимо, виновных здесь ждали и готовились заранее.

Лязгнул замок, и мы остались одни.

– Вот теперь, – повернулась ко мне Миа, – рассказывай свой план.

Я смотрел на нее, не говоря ни слова, оказывается, мне нравилось ее дразнить и смотреть как увеличивается ямочка на ее щеке, когда она злится.

– Сядь, женщина, и слушай, – показал я на единственную скамью в камере. – Когда я спросил про суд, он ответил, что на три Галактики нет никаких судов. Учитывая, что то место, где мы находимся, должно быть скрыто ото всех, особенно от самих имперцев, то мы либо в Верруне, либо где-то около Аслабада. Единственный завод по производству кошачьего корма находится в Висле, кормить просрочкой наш толстячок своего любимца вряд ли будет, значит везти его дня три, не больше. Мясо в банках свежее, будто только что бегало, значит сделали его недавно и везти недолго. А раз еще не распаковали, значит оно только что прибыло.

– Значит, мы в Верруне, – закончила за меня Миа. – Не особо это нас продвинуло, в Верруне сотни маленьких планет, скрытых от глаз, захочешь не найдешь.

– Но это всяко ближе, чем все Галактики, которые мы знаем. А если мы добудем координаты, либо звездолет без опознавательных знаков и подадим его императору на блюдечке, доказательств будет достаточно.

– Без опознавательных знаков обычно значит, что невозможно определить владельца, – Миа сморщила носик, от чего дико захотелось еще чмокнуть. – Даже если мы доберемся до императора на нем, как докажем, что он принадлежит Клаую?

– Этот пункт плана пока в разработке.

– Лучше разработай план как нам убраться отсюда. Мы нужны фельдмаршалу первые часы, пока его аналитики не взломали мой код шифровки. Как только они это сделают, получат данные ко всему твоему путешествию по Земле. А тогда они будут прекрасно осведомлены, что артефакт у кваггов, и где мы собираемся с ними встречаться.

– И об опознавательных знаках тоже, – я почесал затылок.

Положение становилось сложнее, но идею о встрече на саммите я не отметал. Во-первых, другого случая оправдать себя и остановить войну у нас не будет, а, во-вторых, если мы придем на встречу, это сделают приспешники фельдмаршала. И тогда судьбе кваггов я не завидую.

– Тогда используем план С.

– У нас еще плана В не было.

– Это не важно, просто мне эта буква нравится.

– Эй, – застучал я по решетке что есть мочи, – охрана!

Ко мне подошел вооруженный солдат и ударил прикладом по решетке, от чего та загудела.

– Че надо?

– В туалет надо! Ваша стрепня плохо на мне сказывается. Вы всех заключенных травите, чтобы до суда везти не надо было?

Тот опешил от такой наглости, замахнулся, чтобы еще раз ударить, но передумал.

– Отойди к стене, – он достал ключи и отпер камеру.

Не видя ни во мне, скрюченном около стены, ни в девушке, сидящей в дальнем углу, угрозы, он опрометчиво отпер дверь. Мы с Мией сработали одновременно, ударили по нему с двух сторон. Подхватив его под руки, придержали, чтобы падение не было шумным, и положили на единственную скамью в камере. Я сорвал с его руки бейдж, которым они открывали все двери, Миа подхватила лазерный автомат и пистолет из кабуры. Подбежав к двери, я провел считывателем, открыл дверь и выглянул.