Русанов

Жилище русских было разбито на две большие половины, каждая площадью в 30 квадратных футов, но с таким низким потолком, что я в своей меховой шапке задевал за него. Посредине дома стояла круглая печка, которая одновременно согревала помещение и служила камбузом и хлебопекарней, она отапливалась плавником, который массами выбрасывает здесь на берег. Большая труба служила одновременно и для вывода дыма, и для копчения мяса. По трем стенам переднего помещения стояли лавки шириною в три фута, накрытые медвежьими шкурами, на которых спала команда. Постели капитана и фельдшера постланы были шкурами белых песцов, а койки штурмана, кока, плотника и некоторых других — овчинами. Стены помещения были гладки и замечательно чисты. Гладкий и чистый потолок был сбит из ровных толстых досок. Свет попадал в помещение через достаточное количество стеклянных окошек в 2 квадратных фута, пол же был глиняный. Все помещение имело с наружной стороны в длину 60 футов и ширину 34 фута; оно было построено из толстых бревен 12 дюймов в диаметре, сложенных в замок и законопаченных сухим мхом; пазы и шел и кроме того густо залиты глиною и песком, так что холодному воздуху доступа в помещение не было. Крыша состояла из сосновых досок…

Из Архангельска ежегодно отправляют сюда одно судно приблизительно в сто регистровых тонн, с экипажем, состоящим из капитана, шкипера, фельдшера, штурмана, кока и человек 15-ти команды. Люди снабжаются мушкетами, винтовками, порохом, большими ножами и другим оружием, необходимым для добычи китов, моржей, оленей, белых медведей и песцов. С хорошими запасами муки, водки, платья, лыж, лесными материалами, строительными инструментами и прочими необходимыми вещами это судно ежегодно в мае месяце выходит из Архангельска и прибывает в июне или июле…

Отправляется в Архангельск с грузом, состоящим из шкур белых медведей и песцов, гагачьего пуха и других перьев, моржовых клыков, копченых оленьих языков и прочего.

Зимовщики не получают никакого жалования, только полное продовольствие и известную часть выручки за добычу. Капитан получает 5 %, шкипер и фельдшер 3 %, плотник, штурман и кок 2 %, а каждый матрос 1 %. Фельдшер рассказывал, что капитану обыкновенно достается более 1000 рублей, ему самому более 600 рублей, а матросам от 50 до 60 рублей» (Ставницер, 1948, с. 32–33).

В это время поморские стоянки и сопутствующие им кресты проникли в самые отдаленные и недоступные уголки архипелага — участники шведской экспедиции 1899–1902 годов встретили в Мурчисон-фьорде крест с датой 1798 год, причем один из участников указанной экспедиции отмечал, что русские из Онеги, Колы и Мезени промышляли здесь к тому времени более 30 лет, добираясь сюда на судах водоизмещением от 60 до 16 тонн. В. Карлхейм-Гюлленшельд в своей книге «На 80-м градусе северной широты» продолжает: «Наиболее часто посещаемыми районами были западное и северное побережье Шпицбергена, с большим количеством удобных гаваней, изобилующие фиордами, а также южные и юго-западные части Восточного Шпицбергена (остров Эдж. — А К.). Напротив, пролив Хинлопен, большая часть Северо-Восточной Земли и западное побережье Стур-фиорда, негостеприимные берега которого заняты ледниками, вообще не имеют признаков былых плаваний русских… Вряд ли есть какой-либо фиорд, где бы русские охотники не возводили свои постройки и не ставили свои кресты на высоком побережье фиордов. Сейчас почти все они исчезли, избы разрушены, кресты попадали и следы пребывания русских становятся все менее заметными».

Шведы предприняли раскопки русских развалин и так описали результаты своих археологических изысканий: «…изба была преднамеренно разрушена, поскольку на ее опорных столбах остались следы топора.

Наши труды в течение нескольких часов были вознаграждены с лихвой, и те предметы, которые мы обнаружили в земле, дали нам полную и четкую картину той жизни, которая существовала в этих охотничьих угодьях», с перечислением целого ряда находок, включая осколки темно-зеленого стекла, судовые детали (в частности, блоки), веники, топор, лопата, наконечники копий, гарпуны, колышки для натяжения шкур, деревянная бочарная клепка, обручи и другие остатки бочек, ткацкие принадлежности (веретена, вязальные спицы для вязки сетей), женский гребень, палочки с зарубками — календари, остатки одежды и обуви, многочисленные кухонные принадлежности (глиняные горшки со следами сажи, деревянные тарелки), жировые лампы-ночники, многочисленные кости оленя, птицы и рыбы и т. д. «Все указывало на то, что русские устраивались здесь с максимальными удобствами и точно так же, как у себя дома… Наличие женщин и детей (о чем, в частности, свидетельствовали детские сапожные колодки) показывает, что им здесь жилось весьма неплохо».