Главный жрец возлагал цветы на алтарь и читал свадебные заговоры. В самом конце церемонии он вручил царевичу два серебряных кольца с гравировкой древних рун благополучия и счастья. Ал сначала надел кольцо на себя, потом на безымянный палец Русланы. Это было нарушением традиции. Невеста сама должна была отдать кольцо мужу, но он опасался, что Руслана откажется это делать. Союз необходимо было скрепить поцелуем, и Алоис только нежно коснулся губами лба девушки. Достаточно.
Служители храма провозгласили окончание церемонии. Зал взорвался радостными воплями. Казалось, никому не было дела до происхождения невесты. Все поздравляли царевича и его новую жену.
На улице народ тоже веселился. Весёлые забавы, конкурсы и танцы, сопровождавшие любой крупный праздник, отвлекали людей от идущей гражданской войны.
Молодожёны на санях в свадебном картеже катались по городу, принимая поздравления и одаривая подарками горожан. Не весело было только Руслане. Кольцо на её пальце напоминало цепные оковы.
Алоис выглядел по-настоящему счастливым. Иногда он забывался и брал её за руку, а один раз даже обнял, стремясь оградить от летящего снежка. Ещё он сегодня улыбался. Без усмешки или злорадства, а просто и искренне. Руслане подумалось, что, может быть, он и правда любит её. Больной одержимой любовью.
В главном зале устроили пышный пир. Рядом с креслом царевича во главе стола появилось ещё одно, чуть пониже, но также роскошно украшенное. Она, наконец, вышла из тени, пусть и против своей воли.
Ал намеренно поставил кувшин с мëдом рядом с девушкой. Каждый раз, когда его кубок пустел, он подносил его к жене и настойчиво ждал.
— А разве у тебя нет слуг? — возмущалась Руслана.
— Есть. И у тебя есть. Но супруги должны заботиться друг о друге, — отвечал он.
Она несколько раз пыталась поговорить с ним серьёзно, но он раз за разом отвлекался то на одно, то на другое. Он опять всё решил сам. Знает же, что он не нравится ей. Знает, что свадьба ничего не изменит. Руслана не понимала, на что он надеется.
К концу вечера девушка смирилась. Не собирается она выпрашивать ответы.
Ей не нравились люди за столом, в особенности самый близкий Алоису советник. Она скучала по дому, по родной усадьбе. Но самая болючая мысль была о благородном витязе. Это ведь могла бы быть их свадьба. Как бы она тогда была счастлива…
Алоис отошёл попрощаться с гостями, когда Руслана, уже одетая в шубку, стояла на улице и случайно услышала разговор двух господ, ожидающих карету. Судя по одежде и обилию золота на руках, купцы или местные бояре. Выпивка развязала языки, и хоть они старались говорить в пол голоса, морозный ветер без искажений доносил каждое слово. Первый говорил о том, что царевичу полагалось думать головой, а не тем, что ниже, в столице теперь будут проблемы, ибо позорно разбавлять божественную кровь крестьянской. Второй ссылался на возраст царевича, сокрушаясь, что сироту некому было вразумить. Вот был бы жив отец, царь Белогор, никогда бы такого не случилось. Прошлись они и по самой невесте: ни кротости, ни утончённости, ни манер. Когда пошли сальные намёки на вероятные умения будущей царицы, Руслана вернулась в здание. Естественно, служанки, следовавшие за ней по пятам, также всё слышали. Девушка была уверена, что и без лишних подсказок они думают точно так же. Все так думают.
От гостевого корпуса до резиденции молодожёны доехали молча. За день здание украсили изнутри красными и белыми тканями. Как только последние свидетели удалились, Руслана сказала:
— Зачет ты это сделал? Разве тебе не нужно закрепиться на троне с помощью брака?
— Ты обо мне заботишься? — он откинул пушистый капюшон её белой шубки.
— Ал, перестань. Это ничего не изменит. Я никогда…
Он задержал жестокие слова своими губами, притянув девушку за шею. Всё уже меняется. Она уже не боится его прикосновений. Её язык ещё хранит терпкий привкус мёда и отвечает на его движения с той же пылкостью и жаждой, пока дыхание не заканчивается у них обоих, но и тогда с новым вздохом, их губы отрываются и соединяются вновь. Продолжая огибать пальцами её шею, второй рукой он расстёгивает петли на шубке, находит талию, обнимает, потом медленно спускается вниз. Её глаза закрыты, по телу пробегает дрожь, как от удара током, но она не отстраняется, а закидывает руки к нему на плечи, подаваясь вперёд.
— Я люблю тебя, Руслана, — едва слышно шепчет он у самых её губ.
Что она вообще сейчас делает? Девушка резко отринула к стене, ударившись о зеркало. Так ещё хуже. В его взгляде удивление. Она бегом помчалась к лестнице на второй этаж, ни разу не оглянувшись. Запутавшись на пол пути, она наступила на край длинного белого меха и чуть не упала, в последний момент повиснув на перилах. Ей показалось, что она слышит тихую усмешку позади. Сгорая от стыда, она побежала дальше, скинув верхнюю одежду прямо на ступеньки.
Она не это целый день планировала. Закрывшись в комнате, девушка пыталась унять разогнавшееся дыхание. Грудь ходила ходуном. Она прижимала ладони к щекам, хлопала, чтобы прийти в себя, но они всё равно горели огнём.