Русология (СИ)

Тот опрокинулся худобой своей в кресло, так что катнул к стене, и продолжил: - Это не брáтина. Форма брáтин иная, шарообразная, и без ручек... да и поддон не толст, умолчим про рисунки. Что это? Кубок! Ёмкость для пиршеств... - Он повёл взглядом с лёгкой усмешкой. - Так гибнут мифы... - и подкатил к столу вновь взять брáтину. - Не темнеет. Должен бы... Скань невнятная... Стилизация? Серебро на глаз чище... Или вы чистили, чтоб продать подороже? - Фыркнув, он кончил: - Всё... Нет, ещё взгляну, визуально-метрически... - Он пропал в смежной комнате, комментируя: - Я ведь спец... Метод прост... Камень вымажу маслом, - камень пробирный... насухо вытру... краем по вещи... и эталонной иглой затем... след сравню... выясняется проба. Весь визуально, в целом, метрический...

Нёсся шум, ладно логике слов его.

- Дилетанты - символ эпохи. - Шмыгов, тряхнув рукав с неприметной соринкой, сморщился. - Впрочем, слишком - эпоха. Лучше безвременье. Купит быдло диплом - и éксперт, и даже спец... Однако, нам бы успеть в банк... Dear, принёс печать?

И на мой кивок он кивнул.

'Спец', выйдя, брáтину поместил на стол. Хрустнул длинными баскетбольными пальцами, глядя в сторону. - Серебро не ахти что... Проба шестьсот... там сплавы... Далее, изумруды... есть и сапфиры... Качество бедное. И подделано... Николаевский век, не ранее... Про коррозию? Нанесли её, чтобы типа под древность; также и полосы - под отливку... Я ценю - тысяч пять вещь. Нет интереса. Так что вы думайте... Скань невнятная...

Шмыгов встал. - Там есть золото, о котором ни слова. Вы... Дилетант вы!

Я усадил его, объясняя: - Скань, что невнятная, - скань Амвросия. Жил в пятнадцатом веке. А подтверждается клеймецом на ручке, можете глянуть. - Я оскорблён был гоном на брáтину.

Посмотрев через лупу, 'спец' двинул к шкафу с разными книжками, взял одну и листал шепча: - Клейма, знаете, тоже... Может, подделали.

Я представил пакет с письмом (ксерокопией). - Вы читали, чтó обрамляет скань?

Он взял брáтину. - Так, Василий Васильевич... сей сосуд в лето... шесть, девять?.. И... Иоанну Рябцу... Спасение?.. А, 'царей'!.. Избавляющего... Давида?.. Кто Давид?

- Плюс письмо есть добавочно, подтвердить коль не факт, что вещь древняя, то состав её, - продолжал я. - Вот, прочитайте... Лучше я сам прочту: '...сия братина станет памятью о величии рода, чрез Иоана Михайлова сына к славе взнесённага. Власно Крёз, умиляюсь ей в злате-серебре'.

'Спец', кивнув, глянул в книгу сравнивать клейма: на репродукции и на брáтине. - А причём Рябец?

- Свод Макария, - отозвался я. - Там написано, что Рябец этот - прозвище Квашниных. Пусть письма фейк, но не свод же. В сём письме - о награде сей брáтиной Иоана Рябца. Прощайте. Вы малоопытный. Экспертиза должна быть шире, чем сбор кислотных, металлургических, визуально-метрических... плюс каких ещё методов? - И я встал.

- Компьютерный и физически-ядерный, - произнёс эксперт, сев за ноутбук, чтобы рыться в нём.

Шмыгов выпалил изумлённо: - Не реагирует!.. Исключительный олух! Словно и нет нас! Всё, бери брáтину. Он за наш счёт, глянь, учится... Бить таких! А нам в банк... Перегнать суммы нынче ж! Там и твой бонус... тысяча. Если хочешь - то две.

- Ты пять сулил.

- Пять? - он смутился. - Пять, сэр, нельзя дать. Мы в банк - платёжки. Я заполняю их с твоей подписью, и в мой банк, dear, - твой реквизит. Вник? Деньги на твой счёт, и эта сумма - без твоей тысячи - поручением, нами отданном в твой банк, прыгает дальше. Проще простейшего!

Я устал, не хотел идти. Было пакостно. Гибло всё, кроме времени... и его, впрочем, нет. Я чувствовал, что опять эту брáтину не пойду сдавать. И умру... - без случая убедиться, что всё ошибка, хоть и кошмарная? мурок? и что я пальцем не шевельнул тогда не затем, чтоб жить в благах (нынче ведь рад отдать всё имущество, патримонии, самость - всё отдать в искупление, подтвердив, что не хлам берёг), но затмение было?.. Или же брáтина, ставши агнец заклания, нагнетает фрустрации, театрально стенает? Может быть! Ибо что ей терзать потом? где найдёт дураков, как мы? кто ей жизнь отдаст, как то делали мы? Подавляя нас, окаянная брáтина порождала иллюзии о почёте возни с ней; типа не мы её, а она нас возвысила? Нынче, как я восстал, - (смекаю ведь: за столетия симбиоза с ней массу жертв она выбила из наученных, что реликвию потерять - крах! пагуба! но живых давить можно сонмами, будто кровь, честь и жизнь сама - только в ней одной, а мы дым. Прав Пáсынков, нуль цена этой гнуси; лучше уж хрень в пупке от Сваровски! Нет в ней благ, чтоб таскаться с ней, украшать её грёзами и камлать вокруг), - нынче, как я восстал, пусть чванится. Не проймёт меня! Да не так ли Россия дыбилась то с империей, а потом с коммунизмом, - кончилось, что на всё это спроса нет?.. Я её и за доллар сдам, эту 'родину'! Я сойду с неё, как с прогнивших лесов! Я ей-ей, сойду, чтоб по-новому зваться: Шýстерман. Да, вот именно!..