Читаем Russia at war 1941-1945 полностью

except for very limited quantities drawn from Artesian wells inside the city. The normal supply of water came from the Dniester, thirty or forty miles away, and the mains had been blown up. Now, as during the two months' siege in the grim autumn of 1941,

Odessa was relying on its own wells. At the Hotel Bristol, where we stayed, the washing ration was one bottle per day.

This Bristol Hotel, a great big absurd-looking building with ornate caryatids going three storeys up, was in Pushkin Street, and all its windows were broken. It had two hall

porters, an old man with a black beard, a former Odessa docker or bendyuzhnik, with a gruff voice and loud ugly laugh, and his assistant, a little old man with a grey barbiche and a leer. The two of them would stand on the pavement outside, and, watching the

Odessa girls in their light dresses walk past in groups of four or five, they would make lewd remarks, and the little man with the grey barbiche and the leer would then tell remarkable anecdotes, for instance about two girls who were living in the same house as himself, and of how the one specialised in Rumanian, and the other in German officers, and how they would compare notes.

No inhibitions here. This was Odessa with its perpetual whiff of the underworld, which recalled the glories of Isaac Babel's Benya Krik, the king of the Odessa gangsters, and which even a hundred years of Soviet rule may never quite eradicate.

It wasn't quite the Odessa one had known in the past. For one thing, it was an Odessa without Jews, and they had been an essential part of the Black Sea port—they and the Armenians and Greeks and other Mediterranean or quasi-Mediterranean fauna.

But there was still the Odessite who, whether he was Ukrainian, or Russian, or

Moldavian, was Odessite first and foremost, speaking a jargon of his own, with his own idiom and his own accent. Obviously, many of them took like a duck to water to the

seemingly easy-going life of Antonescu's Odessa, with its restaurants and black market, its brothels and gambling dens, lotto clubs and cabarets, and its semblance of European culture, complete with opera, ballet and symphony concerts.

There were the Siguranza, the Rumanian secret police, and the Bolshevik underground—

literally underground in the Odessa catacombs—and the Jews, many thousands of whom

had been murdered by the Rumanians; but the occupation (or rather, annexation) régime was different in many other ways from the German occupation régime I had seen in cities like Voronezh, Orel or Kharkov.

While the Axis's prospects of winning the war seemed good, the Rumanians were

planning to turn Odessa into a sort of brighter and better Bucharest. Not only were there the restaurants, and shops and gambling dens, and the solemn appearance of Antonescu in the former Imperial Box at the Opera, but there was a serious attempt to convince the people that they were, and were going to remain, part of Greater Rumania. Unlike the Germans in occupied cities, the Rumanians did not close down either the University or the schools; school-children had to learn Rumanian, and university students were warned that if they did not learn Rumanian within a year, they would be expelled—though after Stalingrad the Rumanians were no longer insistent on this point. They continued to

distribute a Rumanian geography book, translated into Russian, which demonstrated that practically the whole of southern Russia was, "geopolitically", part of Rumania and was largely inhabited by descendants of the ancient Dacians. Those who could prove any

Moldavian blood were promised various privileges: to have a Jewish grandmother was

dangerous, but to have a Moldavian grandparent was like a title of nobility.

There was one aspect of Odessa which was not to be found in any of the German-

occupied cities. Odessa was full of young people. It was a happy fluke: the Rumanians had regarded "Transniestria" as part of their country, and its inhabitants as future Rumanian citizens. No doubt, after Stalingrad, they were no longer so sure about keeping Odessa, but the fiction still had to be kept up. Therefore, the great majority of young people in Odessa were not deported to Germany, or anywhere else. Nor had they been

called up into the Rumanian Army, since they were totally unreliable from the Rumanian point of view. Only during the last few weeks, when the Germans had taken over, were some unlucky Odessites deported to Germany; but most had dodged deportation, thanks, partly, to the Soviet underground.

During those first days of the liberation, there were still plenty of signs of the Rumanian occupation régime that had lasted for two-and-a-half years.

All down Pushkin Street (spelled Pušchin on the white-and-blue Rumanian street plates that were now being taken down) and the other famous acacia-lined Odessa streets,

named after the city's 18th century French founders (Richelieu, De Ribas, Langeron)

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени.

Ричард С. Лаури

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Прочая документальная литература
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых чудес света
100 знаменитых чудес света

Еще во времена античности появилось описание семи древних сооружений: египетских пирамид; «висячих садов» Семирамиды; храма Артемиды в Эфесе; статуи Зевса Олимпийского; Мавзолея в Галикарнасе; Колосса на острове Родос и маяка на острове Форос, — которые и были названы чудесами света. Время шло, менялись взгляды и вкусы людей, и уже другие сооружения причислялись к чудесам света: «падающая башня» в Пизе, Кельнский собор и многие другие. Даже в ХIХ, ХХ и ХХI веке список продолжал расширяться: теперь чудесами света называют Суэцкий и Панамский каналы, Эйфелеву башню, здание Сиднейской оперы и туннель под Ла-Маншем. О 100 самых знаменитых чудесах света мы и расскажем читателю.

Анна Эдуардовна Ермановская

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное