Russia Pragmatica (СИ)

Царь Петр I не имел полноправных наследников. Своего первого легитимного наследника, сына Алексея Петровича, он приговорил к смерти за государственную измену, а до этого сильно не ладил с ним из-за разности нравов. Двое других сыновей, Петр и Павел, умерли в младенчестве, причем первый перед своей смертью в возрасте трех лет так и не научился говорить и ходить, что намекало на отставание в развитии и было очень плохим знаком. В результате наследником получался внук Петра I, Петр Алексеевич, сын осужденного Алексея, но его способности как правителя были в лучшем случае ничтожными, и император это понимал. Это привело к тому, что в 1722 году был принят Указ о престолонаследии, в котором полностью менялась форма наследования престола. Отныне император России был волен сам назначать себе наследника из числа достойных людей. Какое-то время Петр еще не решался на объявление наследника, но по большому счету, выбора у него не было. В день 8 марта 1723 года был издан манифест, согласно которому Петр Петрович Михайлов вновь официально признавался полноправным сыном императора, царевичем и наследником престола России. Из человека с непонятным статусом Петр Петрович, сын Петра Романова и Анны Монс, превратился в будущего правителя самого большого государства Европы.

Наследник престола

Сразу после манифеста царевич Петр Петрович был включен во все государственные дела, получил право голоса и действия без указа отца. Это был своеобразный экзамен, так как Петр все еще не доверял до конца сыну от своей фаворитки-предательницы и постоянно проверял его способности. Конечно, у царевича случались ошибки, и тогда могли начаться самые настоящие скандалы, но в основном он вновь и вновь доказывал свою пользу. Отец и сын быстро мирились, но затем вновь начиналась ругань, в том числе и касательно важных вопросов. Царевич уделял внимание тому, на что у императора внимания часто не хватало, а когда приходилось выносить важные решения самостоятельно, Петр Петрович ничуть не колебался и не искал совета отца, если тот был далеко. Эта независимость также подливала масла в огонь и вызывала все новые конфликты, однако в минуты затишья, когда они не ссорились, становилось понятно, что оба они прекрасно понимают истинные причины этих ссор — и отец, и сын имели слишком много общего. Когда Меншиков однажды, после очередного скандала, заикнулся о том, что такого строптивого царевича надо бы лишить наследства, император в ответ поколотил его тростью и сказал, чтобы впредь при нем такого не говорили. Екатерине он не раз признавался, что видит в царевиче себя самого в юные годы, только более сдержанного и умеренного. По этим и другим косвенным причинам можно было судить, что Петр I возлагал на своего сына большие надежды.