Russia Pragmatica (СИ)

А Петр Петрович тем временем развил кипучую деятельность, завоевывая авторитет среди двора и гвардии, проявляя чудеса дипломатии и изобретательности. В своих стараниях как можно лучше показать себя перед гвардией, Петр Петрович приблизил к себе, помимо Георгия Воронова, еще одного сына гвардейца, Алексея Голикова, который и сам служил в гвардии и пользовался популярностью благодаря небывалой щедрости души, личной храбрости и бесшабашности, что однако не мешало ему иметь весьма деловой склад ума. Среди приближенных царевича появился также и Алексей Бровкин [4] — тоже из гвардии, но из незнатной купеческой семьи, поднявшейся при Петре I из безызвестности до статуса одной из богатейших и влиятельнейших купеческих семей России, во многом благодаря деловой хватке и отсутствию привычки воровать. Все четверо этих юношей, включая самого царевича, в свое время вместе учились в Европе, вместе творили проказы и вместе открывали для себя все лучшие и худшие стороны западного мира. Гвардия царевича Петра Петровича хоть и знала мало, но уважала, так как видела его активную работу и помощь отцу, которого гвардейцы боготворили. Голикову оставалось лишь пускать среди гвардии необходимые слухи, чтобы симпатии ее постепенно склонялись в пользу царевича. Сам царевич не планировал таким образом переворот, а лишь готовился в случае чего принять власть — сам он прекрасно понимал, что далеко не все согласятся с его внезапным возвышением и становлением как императора, многие будут помнить его как сынка «Кукуйской царицы», Монсихи. Мешал и Меншиков, которого император Петр I постепенно отдалял от себя, и который рассматривал Петра Петровича как потенциально враждебного наследника на трон и угрозу своему положению. Особенно большое раздражение вызывала деятельность Петра у партии реакционеров во главе с Долгоруковыми, которая надеялась после смерти императора Петра I вернуть Россию к старым порядкам. Царевич выглядел слишком своевольным и самостоятельным, чтобы пытаться склонить его к сотрудничеству, и потому Долгоруковы и их сторонники стали собираться вокруг Петра Алексеевича, внука императора, которым манипулировать можно было не в пример легче. Из-за деятельности Долгоруковых Петру с трудом удавалось завоевывать популярность при дворе. Впрочем, кое-какую популярность ему удалось завоевать без особого труда — его отличные внешние данные и манеры приводили всех придворных дам в неописуемый восторг, и по слухам с многими из них у Петра Петровича даже была связь.

Большие ссоры между отцом и сыном вызвала попытка императора найти своему сыну невесту в Европе. Кандидатур было не слишком много — по тем или иным причинам выбор свелся или к двум австрийским принцессам, или к двум прусским. Одна из австриячек сразу же отпала — сестра императора Священной Римской империи Карла VI, Мария Амалия, уже оказалась замужем за баварским принцем. Другая австриячка, дочь императора Мария Анна, родилась в 1718 году, и была банально слишком маленькой, чтобы заключать с ней брак — царевичу пришлось бы ждать больше десяти лет, хотя это и считалось вполне допустимым. Прусская принцесса Вильгельмина, старшая дочь короля Пруссии Фридриха Вильгельма I, казалась идеальным вариантом — несмотря на еще юный возраст (она родилась в 1709 году), она уже выказывала острый ум и могла стать отличной женой наследнику престола России. Наконец, другая дочь короля Пруссии, Фридерика Луиза, была еще очень молода, но также рассматривалась как кандидат в жены царевичу Петру Петровичу. Однако все планы императора касательно женитьбы своего сына столкнулись с жестким сопротивлением со стороны царевича: тот наотрез отказывался решать столь важные вопросы до того момента, когда ему исполнится 20 лет. Особенно острым накал страстей стал после того, как царевич честно ответил отцу, что он человек прагматичный, и желает жениться с выгодой для государства, но все предложенные браки не светили никакими особыми выгодами для России, а значит и заключать их не стоило. Император думал аналогично, с точки зрения пользы государства, но при этом считал, что брак с представителями германских государств пойдет России на пользу уже сейчас. В результате вопрос о женитьбе царевича вылился в скандал на тему управления государством, в чем крылась своя ирония. Как бы то ни было, уже очень скоро они помирились и вместе посетили верфи Петербурга, осматривая строящиеся корабли и общаясь на тему перспектив русского судостроения.