'Русская

В 1762 году Петр III - фигура вообще довольно любопытная - подписал указ «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству». Этот указ освобождал дворян от обязательной службы, давал право выходить в отставку и жить по заграницам. Освободили их и от податей. Все привилегии же сохранялись в полном объеме.

Екатерина II продолжила ту же политику, выдав в 1785 году «Жалованную грамоту дворянству», где подтвердила все привилегии, заодно и обосновав изменившуюся концепцию. Фактически было признано, что дворянство является не частью общественного организма, которая должна выполнять свои обязанности, а, так сказать, природной элитой, ради которой все общество и существует.

Почему? Потому, что дворянство в предыдущий исторический период усилилось настолько, что могло разрушить монархию или, во всяком случае, сменить конкретного монарха - не будем забывать о судьбе того же Петра III. Дав привилегии, его одновременно подкупали и делали более безопасным. «Золотой век вольности» был веком разложения дворянства. Освобождение крестьян, завершившее его историю, застало сословие не в мундире, а, так сказать, в домашних тапочках. «Никто и не рыпнулся».

Ну а теперь про СССР.

***

Советское общество тоже было не классовым, а сословным. Это и понятно. В советском обществе средствами производства не владел никто - во всяком случае, официально все было государственное. Тем не менее в обществе были четко выраженные прослойки - начиная от партаппаратчиков и кончая интеллигенцией. Которую так и называли «прослойкой», чтобы обидеть, как думала сама интеллигенция.

Советская интеллигенция должна была заниматься двумя вещами - во-первых, «науками и искусством», и, во-вторых, идеологическим обслуживанием советской власти. Проще говоря, она должна была делать ракеты и публично клясться в любви к Марксу, Энгельсу, Ленину, не говорить и не писать ничего, что противоречило бы их учению, а для пущей чистоты - ничего такого и не читать, не слушать, не смотреть. За это ее кормили. При этом интеллигент должен был еще и колебаться вместе с линией партии, своевременно меняя взгляды согласно последним установкам.

Нечто аналогичное когда-то требовалось от духовенства - безукоризненная верность не только духу христианского учения, но и «всякой букве», а также текущим задачам начальства. Но у духовенства был хотя бы сверхличный авторитет. У марксизма его не было: всесильное, потому что верное, учение отвергало религиозность как таковую, тем самым пиля под собой сук. Впрочем, не оно первое.

Так вот. Советская интеллигенция хотела от властей того же, чего хотело и получило российское дворянство от Екатерины. Оно ждало манифеста о вольности.

Что должно было быть в таком манифесте?

Интеллигенция признается привилегированным классом, советской элитой, которая никому ничего не должна, а все должны ей, потому что ради нее общество и существует. Она остается на прокорме общества и паек ее даже увеличивается. Зато с нее снимаются все ограничения - интеллигент имеет право говорить, писать, читать, слушать и смотреть абсолютно все что угодно, безо всяких ограничений. Все, вплоть до откровенно антигосударственных вещей. Чтобы никакая партийная харя не лезла в калашный ряд, где запойно читают Бродского. И напротив, мнения интеллигентов были бы признаваемы как некий абсолютный нравственный камертон. Чтоб к какому-нибудь знатному режиссеру - скажем, Любимову - ходил бы ножками председатель КГБ, долго ждал бы приема под дверью, а потом униженно молил бы его о моральной санкции на вмешательство в дела Эфиопии. А Любимов бы еще думал, осудит он такое вмешательство или все-таки не осудит.

Все это должно было бы назваться «социализмом с человеческим лицом», ну или как-то близко.

Описано такое мироустройство - в виде утопии - у помянутых мною братьев Стругацких. Смотри их цикл «Полдень, XXII век», где социалистическим миром правят веселые ученые и высоконравственные гуманитарии, а все вопросы решаются «этически», в процессе типичной интеллигентской рефлексии.

Все это, наверное, кажется каким-то сюром. Любитель исторических аналогий сказал бы - это как если бы Петр III в свое время дал бы вольную не дворянству, а духовенству, разрешив попам проповедовать любые ереси или даже переходить в магометанство или в атеизм, и тому же учить паству, да еще и начальство поучать, как ему жить.

Интеллигенция верила в то, что все это возможно и очень желательно. Ведь есть же место, где оно все так и устроено, думала она, дура.

Это место - «Запад». Где Свобода Слова и Можно Говорить, Писать и Читать Все, Что Хочешь.