Русская Африка

Бизерское озеро — самая северная точка Африки. Тридцати трем кораблям Императорского Черноморского флота, ушедшим из Севастополя, здесь было тесно. Они стояли, плотно прижавшись бортами, и между палубами были переброшены мостики. Моряки говорили, что это военно-морская Венеция или последняя стоянка тех, кто остался верен своему императору. Каждое утро поднимался Андреевский стяг. Здесь был настоящий русский городок на воде — морской корпус для гардемаринов на крейсере «Генерал Корнилов», православная церковь и школа для девочек на «Георгии Победоносце», ремонтные мастерские на «Кронштадте». Моряки готовили корабли к дальнему плаванию — обратно в Россию. На сушу выходить было запрещено — французы обнесли корабли желтыми буйками и поставили карантин. Так продолжалось четыре года.

В 1924 году Франция признала молодую Советскую республику. Начался торг — Москва требовала вернуть корабли Черноморской эскадры. Париж хотел оплаты царских займов и проживания моряков в Тунисе. Договориться не удалось.

Корабли пошли под нож. Настал, пожалуй, самый трагический момент в жизни российских моряков. 29 октября 1924 года раздалась последняя команда: «Флаг и гюйс спустить». Тихо опускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символ флота, символ былой, почти 250-летней славы и величия России…

Русским было предложено принять французское гражданство, но не все этим воспользовались. Отец Анастасии Александр Манштейн заявил, что присягал России и навсегда останется русскоподданным. Тем самым он лишил себя возможности официальной работы. Началась горькая эмигрантская жизнь…

Блестящие флотские офицеры строили дороги в пустыне, а их жены пошли работать в богатые местные семьи. Кто гувернанткой, а кто и прачкой. «Мама говорила мне, — вспоминает Анастасия Александровна, — что ей не стыдно мыть чужую посуду, чтобы заработать деньги для своих детей. Стыдно их плохо мыть».

Тоска по Родине, африканский климат и невыносимые условия существования делали свое дело. Русский угол на европейском кладбище все расширялся. Многие уехали в Европу и Америку в поисках лучшей доли и стали гражданами других стран.

Но Ширинская изо всех сил стремилась сохранить память о русской эскадре и ее моряках. На свои скромные средства и средства немногих русских тунисцев она ухаживала за могилами, ремонтировала церковь. Но время неумолимо разрушало кладбище, ветшал храм.