Русская Америка. Сухой закон

— Побойтесь Бога, мистер Горский! С чего бы мне отдавать эти деньги вам? Нет, я, пожалуй, оставлю их при себе. И даже если вы каким-то чудом меня достанете, то я унесу с собою в могилу место, где они спрятаны, — усмехнулся я.

— Что ж… Я не даю второго шанса, — взгляд Горского стал колючим и жёстким.

— Я тоже, — парировал я, — Смотрите, к нам идёт официант. Хотите, я предскажу будущее? Вас, скорее всего, сейчас позовут к телефону, а затем я советую ещё раз хорошенько обдумать моё предложение. Пожалуй, начнём с того, что я возьму «Парадиз».

Горский посмотрел на меня как волк на ягнёнка, который забыл про то, что такое пищевая цепочка.

— Мистер Горский, я полагаю? — вырос рядом официант, которого я заприметил ранее идущим в нашу сторону.

Виктор Павлович не выказал удивления, уже вернув себе самообладание. Он смотрел мне прямо в глаза, словно не обращая внимания на официанта:

— Слушаю…

— Вас просят к телефону, сэр. Говорят, это очень срочно.

Виктор Павлович сверлил меня взглядом, будто хотел прожечь дыру.

— Я советую вам ответить. Много интересного узнаёте, — улыбнулся я и пригубил кофе из своей чашки.

Горский степенно поднялся на ноги и неторопливо подошёл к стойке, на которую вынесли телефонный аппарат, вытянув толстый шнур из-за бара. Виктор поднёс слуховую трубку к уху и тихо сказал что-то в «приёмник». Затем его брови поползли вверх, и он резко обернулся ко мне. А следом буквально вонзил трубку в держатель, с грохотом поставив аппарат на барную стойку, под недоумённые взгляды персонала и своих подручных. Он энергично пересёк зал и склонился над нашим столиком, тыча в него пальцем. И зашипел:

— Ты перешёл черту, щенок! Взорвав моих людей, ты закопал себя сам. Себя и своих близких… Я сделаю так, что все гангстеры этого района будут охотиться за тобой и твоими людьми.

Я усмехнулся и отставил в сторону кофе. Удобно опёрся на локоть и ответил ему:

— Вы не поняли, мистер Горский. Я не боюсь ваших шестёрок. Если надо, я заберу у вас абсолютно всё сам. Считайте это местью за моего отца. И запомните, настоящий гангстер — это я…

* * *

— Думаешь, он клюнул? — спросил Витя, подходя ближе. Вокруг сновало множество гостей с бокалами в руках.

— Ты сам видел, в каком бешенстве он вылетел из кафе. Я сделал всё, чтобы разыграть перед ним молодого придурка, которому на голову свалились деньги, и он вообразил себя гангстером. Да ещё и нанял несколько спецов, чтобы устранить ирландцев. Теперь он будет думать, что мы в ближайшее время начнём забирать его точки, с которых он снимал виг. А высунуться ему не дают обыски полиции. Сейчас для него лучший выход, это сделать две вещи.

— Какие?

— Залечь на дно, и постараться при этом устранить, как минимум, меня. А ещё лучше — поймать живьём. Я сказал ему, что единственный знаю, где деньги подпольщиков.

— Уверен, что он вылезет из норы?

— Если бы не толпа свидетелей, поверь, он бы очень хотел нас пристрелить там же в кафе. Горский не дурак, но у него нет особо времени рассуждать. Он может пойти на поклон к боссам города. Но Бронкс до сих пор ничейный. А это означает что? — я посмотрел на друга.

— Что если кто-то возьмёт его под крыло, то баланс сил нарушится. Тем более, у Горского проблемы с копами. Что плохо для бизнеса… — чуть поразмыслив, ответил Витя.

А друг, как я и думал, очень у меня смышлёный.

— Абсолютно верно. Время работает против него. Пока отсидится — мы можем забрать точки. Так что он ударит. А мы ему в этом поможем… — усмехнулся я, — Тем более, когда ажиотаж полиции спадёт, и он вылезет наружу, тогда будет сложнее уже нам. Не хочется доводить до этого. Надо решать всё по-быстрому. Как у нас дела на фабрике и гаражах?

— Вооружённые шофёры на месте. С ними Молотов. Обещали по тридцатке в день за дежурство. Большинство согласились.

— Это хорошо. Так Горский пока не рискнёт нападать в лоб на наш бизнес. Тех, кто отказался, возьми на заметку и последи за их работой. Это самые слабые звенья…

— Понял.

— Ладно! Давай-ка подойдём поближе к столу. А то негоже торчать тут вдалеке от всех.

И мы прошли через зал небольшого ресторанчика к Мишке и Дине. Помолвка — дело серьёзное. Соломон хотел снять всё заведение и шикануть, но я уговорил его не делать этого. Подняв несколько тостов за здоровье будущих молодожёнов, мы со старым аптекарем отошли в сторону:

— Всё-таки было бы лучше, если бы мы собрались в другом месте. И без ваших дуболомов. И посторонних людей… — недовольно указал глазами Соломон на посетителей ресторана. Некоторые из них периодически тоже подходили и поднимали бокалы за будущую чету.

— Ну, Вы же понимаете, Соломон Михайлович, что родители Михаила могли стушеваться, — с улыбкой елейно затянул я, — Это Мишка молодой, и он быстро привыкает к новому уровню жизни, а их Вы бы просто повергли в шок…