Русская апатия. Имеет ли Россия будущее

Гражданская война в Германии, которая началась под прямым влиянием победы ленинского Октября 8 ноября 1918 года, закончилась на самом деле 30 января 1930 года приходом Гитлера к власти. Это медицинский факт. Не было бы логики и страхов гражданской войны, никто бы не отдал Гитлеру власть. Все, что рассказывает Э. Нольте о неумолимой логике событий, которая привела к решению Гинденбурга отдать власть в стране Гитлеру, о неумолимой логике всеобщего страха перед вполне возможным приходом к власти в Германии партии III кремлевского Интернационала, целиком соответствует тому, что писал на эту тему цитируемый мной выше Николай Бердяев.

Страшная правда европейской истории ХХ века как раз и состоит в том, что после победы интернационалистского социализма в России стало неизбежным появление националистического социализма в разных вариантах. До сих пор в России практически никто не знает, что истоки страшных испытаний, которые выпали на народы России в войне с фашистской Германией, лежат и в нашем до сих пор «великом празднике Октября». Эксперимент первого фашистского государства, корпоративного государства Муссолини, был порожден во многом началом осуществления коммунистического эксперимента в России. Муссолини, излагая философию своего фашизма, корпоративного, националистического социализма, прямо говорит, что его задача состояла в том, чтобы, с одной стороны, отстоять «интересы рабочих классов Италии», а с другой стороны, сохранить единство нации, уйти от традиционной борьбы классов. Корпоративный социализм Муссолини, который он называет фашизмом, был во многом такой же утопией, как интернационалистский социализм большевиков с его ставкой на классовую борьбу. Но его появление как альтернативы русскому коммунизму в условиях общего кризиса стало неизбежно после нашего «Октября». И в этом состоит страшная правда, которую мы до сих пор не хотим признавать.

Муссолини, как было видно из его «Исповеди», многое в своей политической и экономической стратегии берет от марксистов, от большевиков, и прежде всего моральное оправдание экспроприации капитала, как он говорит, права на «исправление жестокой несправедливости», берет от марксизма «право нанести удар по некоторым разновидностям чрезмерного и внезапного богатства, добытого за счет высокой наживы»[50]. Придя к власти, Муссолини, как подлинный социалист, «принял меры по надзору за биржевой деятельностью», принял меры по борьбе со «старыми» рыночными деловыми традициями. С одной стороны, на словах он противник «социальной экспроприации», но, с другой стороны, осуществил широкое наступление на «капитал», начал задолго до Гитлера создавать «государственный», управляемый сверху капитализм.

И, что самое поразительное, Муссолини, по крайней мере на словах, пытается заверить читателя своей книги, что он создавал свое фашистское государство для того, чтобы, не дай Бог, в Италии не пришли к власти большевики вместе со своим ЦК и не начали истреблять интеллигенцию и представителей высших классов, не начали бы насаждать государственный атеизм.

В тексте своего «Нового Средневековья» Николай Бердяев не говорит, почему для него фашизм Муссолини является «творческим» явлением в послевоенной Европе начала двадцатых, а порожденный тем же кризисом капиталистической цивилизации коммунизм этими качествами не обладает. Об этом можно только догадываться, только сравнивая его, бердяевский, проект «новой жизни», нового феодализма с проектом итальянского фашизма. Близость многих идей Бердяева с идеями Муссолини поражает. И я думаю, что главная причина, которая заставляла тогда Бердяева дать все же позитивную оценку идеологии итальянского фашизма, наверное, состоит в том, что Муссолини, в отличие от коммунистов и социалистов, позиционирует себя не только как христианин, католик, но и в своей программе объявляет войну и атеизму, и «либеральному подходу к вере как к личному делу каждого»[51]. Муссолини объявляет войну так называемым «антиклерикальным силам», которые «зашли так далеко, что даже запретили использование католических символов и понятий христианской доктрины в школах»[52].